— Мистер Херши уехал из «Стоунхенджа» раньше вас?
— Нет, сэр. Мы уехали одновременно. Мистер Херши завез меня в аэропорт, а потом поехал в Санта-Барбару.
— Кто же остался в «Стоунхендже»?
— Бенджамин Эддикс.
— А кроме него?
— Никого.
— Не кажется ли вам это довольно необычным?
— Да, сэр. Это было необычно.
— Перекрестный допрос, — сказал Гамильтон Бюргер Перри Мейсону.
— Почему это было необычно, мистер Феллон?
— Потому что обычно в доме были прислуга и служитель, ухаживающий за животными.
— Но когда в тот день вы уезжали, в доме остался только мистер Эддикс?
— Совершенно верно. За несколько дней до этого мистер Эддикс решил, что обезьянник содержится в неудовлетворительном состоянии, и уволил всех служащих.
— А кто же готовил ему еду, чистил клетки и занимался прочими вещами?
— Мы, — ответил Феллон с явным отвращением. — Это и было одной из причин моих разногласий с патроном. Я не нанимался для такой работы.
— Мистер Херши помогал вам?
— Все делали мы втроем: Херши, я и сам Эддикс.
— А слуга и домоправительница?
— Никого не было.
— Не было ли каких-либо неприятностей из-за этого?
— Были. Например, на мистера Эддйкса напала одна из горилл и хотела втащить его в клетку. Мне удалось отогнать ее. ручкой метлы, которой я мел пол.
— Были у мистера Эддйкса при этом какие-нибудь повреждения?
— Да, он повредил ногу. Кроме того, у него были царапины на лице.
— Когда это произошло?
— Утром в понедельник.
— У меня все, — сказал Мейсои. — Больше вопросов нет.
Гамильтон Бюргер вызвал на свидетельское место фотографа, который предъявил суду снимки трупа, лежащего на кровати, и показал, что кровь, бившая фонтаном из раны на шее, обрызгала стену и ковер. Там были также фотографии лица Эддйкса, показывающие царапины, нанесенные гориллой.
— Перекрестный допрос, — объявил Бюргер.
— Я заметил, что здесь предъявлены две разные фотографии лица умершего, — сказал Мейсон. — На одной из них лицо сильно заросло щетиной, на другой — чисто выбрито.
— Первая сделана перед тем, как тело отвезли в морг, а вторая — сразу после вскрытия. Содержатель похоронного бюро побрил Эддикса, готовя его к похоронам.
— Значит, вы сделали снимки трупа, а потом приехали вновь, чтобы это сделать вторично. Верно?
— Да, сэр.
— Почему вас послали еще раз?
— Не знаю.
— Но вам велели поехать в морг и сделать снимки, показывающие лицо крупным планом?
— Да.
— Чисто выбритое?
— Да.
— В целях опознания?
— Не знаю. Мне дали. распоряжение, и я его выполнил.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон, улыбаясь. — У меня все.
— Таковы наши свидетели, ваша честь, — добавил Гамильтон Бюргер.
— Я обращаю внимание, ваша честь, на то, — заговорил Мейсон, — что мне хотелось бы получить дополнительные справки, чтобы продолжить перекрестный допрос. Мне нужно выяснить кое-какие технические подробности и поговорить с моим помощником. Сейчас приближается время обеденного перерыва. Не может ли суд прервать заседание и продолжить процесс завтра?
Судья Мунди покачал головой.
— Вы имели полную возможность подготовиться к слушанию дела, мистер Мейсон. Когда оно было начато, прокурор предложил рассмотреть вопрос об отсрочке. Вам она не понадобилась, и вы хотели начать процесс. Суд не позволит вам вести его по частям. Я предоставляю вам пятнадцатиминутный перерыв для того, чтобы вы могли поговорить с помощником. Перерыв.
Судья вышел из зала. Мейсон подошел к миссис Кэмптон, сидевшей под охраной надзирательницы.
— Простите меня, — прошептала ему миссис Кэмптон. — Я попыталась схитрить, и в результате это ударило по мне же. Вызовите меня на свидетельское месят», и я расскажу правду.
— Говорите сейчас же. Вы мне лгали?
— Только о чеке. И то я не лгала, а просто утаила это от вас.
— Хорошо. Где вы его взяли?
— Со столика около кровати мистера Эддикса. Он был пьян и спал. Чек лежал рядом. Я знала, что он собирался дать его мне…
— Подождите, разве он предназначался для вас?
— Да.
— Вы хотите сказать, что не подделали его подпись?
— Конечно, нет. Когда я взяла его, он был уже подписан. Мистер Эддикс вызвал меня в «Стоунхендж», чтобы передать его мне.