– Тодд… – остановившись перед ним, Фара опустила руку с телефоном и теперь глядела исподлобья с несчастно-виноватым видом. – Мне очень… Черт, я не то хотела…
– Да говори же! – внезапно рявкнул он.
Фара вздрогнула.
– Мой источник сообщил… Он сказал, что проект «Черное крыло» забросили на пятнадцать лет, и вот внезапно он вновь оказался под пристальным вниманием. Его признали опасным, к тому же он не принес желаемых результатов. Поэтому… – Фара судорожно вдохнула, прежде чем продолжить: – Поэтому проект прикрыли, а всех участников зачистили.
– Зачистили… Это значит?..
– Это значит, что все они мертвы, Тодд. Все до единого.
Тодд нахмурился, уставившись ей куда-то в переносицу. Вынул вспотевшую ладонь из кармана, вытер о штаны. Ну вот, наверное, и все. Конец их мечтам о детективном агентстве. Он там же, откуда начал. Его жизнь останется прежней – пустой и бессмысленной. Он найдет такую же унылую работу, как и прежде, и так же отстойно и уныло он будет проводить все свободное время. Его жизнь… Стоп. Опять все по новой. Опять он о своей жизни, опять он уже мысленно ноет и жалеет себя.
В памяти всплыла чумазая физиономия Дирка, стоявшего с лопатой в руках в наполовину выкопанной яме – хитровато-загадочная, будто ему ведомы все тайны мира. Как он рассуждал, что жизнь – это комнаты с ловушками, и одна из них рано или поздно тебя убьет. А потом сказал, что нельзя сдаваться, что, возможно, всего один удар лопаты отделяет тебя от цели. Ну же, стоит еще копнуть, давай же, Тодд. Боже, это было совсем недавно, а как будто в другой жизни. В другой жизни они откапывали клад, ощущая себя Томом Сойером и Гекльберри Финном, в другой жизни жевали сэндвичи, касаясь локтями друг друга, в другой жизни Тодд впервые сказал Дирку, что он его друг.
Тодд открыл рот и, усилием воли победив сдавивший горло спазм, произнес такое, что удивило не только Фару, но и его самого.
– Полная херня. Твой источник сказал, кто руководил проектом?
– Полковник Скотт Риггинс. Но его отстранили, теперь там…
– Неважно. Надо связаться с этим чуваком. Он поможет нам найти Дирка.
– Но Дирк ведь…
– Я же сказал – полная херня. Если бы Дирк умер, я бы почувствовал. Потому что я его друг. Понимаешь?
========== Сны разума и бессонница души ==========
Сперва он убегал, спасаясь от каких-то агрессивных типов, подозрительно похожих на Буйную троицу, взбирался по лестницам, прыгая сразу через несколько ступеней, мчался по бесконечно длинным коридорам с множеством дверей и под конец так устал, что решил – хватит, с места он больше не сдвинется. В конце концов, что такого они могут ему сделать? В очередной раз подпитаться его энергией? Это нестрашно. Но боже, как же он устал. И плечо ужасно болит. Почему именно сейчас? Почему они никак не оставят его в покое? Хотя ему, наверное, рано сдаваться. Вон там впереди какая-то дверь, возможно, за ней он найдет спасение. Нужно сделать лишь шаг. Еще чуть-чуть. Сам же говорил Тодду, что единственный удар лопатой может отделять тебя от цели.
Шагнув вперед на ватных ногах, Дирк толкнул дверь и очутился на крыше какой-то высотки. Ветер взметнул волосы, швырнул в лицо горсть пыли, заставил прищуриться. Над зданием кружил вертолет, оглушительно стрекоча пропеллером, кружил прямо над троицей находившихся на крыше людей. Один из троих неподвижно лежал на боку в неудобной позе, и по некоторым признакам можно было понять, что жизнь покинула эту бренную оболочку; второй сидел чуть поодаль, скорчившись и спрятав голову между колен; третьим же был мальчик. Щуплый пацан лет двенадцати с аккуратной стрижкой и тонкой шеей, нелепо торчащей из широкого ворота куртки, которая была ему явно велика. Он не прятался – сидел рядом с мертвецом, задрав голову, глядел на вертолет, и в свете прожекторов его лицо блестело от влаги.
«Но ведь дождя нет, – отчего-то подумал Дирк. – Почему у него лицо мокрое?» И проснулся.
Первой мыслью было: «При чем тут дождь, мальчик ведь плакал. Я плакал». Шум пропеллера никуда не делся, просто стал тише и шуршал где-то там, под потолком. Ясно. Одна из тех полностью изолированных камер, которые находятся вне системы центральной вентиляции. Потому что некоторые «клиенты» здешнего заведения повадились сбегать через вентиляционные шахты. Так было пятнадцать лет назад, по крайней мере. А повесить в камерах сплит-системы слишком затратно, у конторы вечно нет денег, вернее, денег вечно не хватало на их проект, так что допотопные потолочные вентиляторы остаются единственным спасением от жары.
Какое-то время он лежал, бездумно глядя на вращающиеся лопасти и прислушиваясь к собственным ощущениям. Ощущения откликались дурными голосами, особенно усердствовала голова, в которой кто-то чумазый с диковатой улыбкой со всей дури колотил по барабанам и правое плечо – внутри тупой ноющей боли словно бы вспыхивали огненные искры. Дирк с ностальгией вспомнил тот пакетик с лекарствами, который ему выдали в больнице вместе с памяткой о том, куда и во сколько приходить на перевязки. Он благополучно забыл все это в приемном отделении, пока забалтывал симпатичную медсестричку, готовившую его документы к выписке. Потом он увидел Тодда и унесся на крыльях эйфории в неведомую даль, а позже они втроем сидели в кафе, и Тодд вышел в туалет, а Дирк ощутил знакомое шевеление внутри, зарождающееся всякий раз, когда Вселенная кидала его в гущу событий, почти всегда неприятных, опасных и травмирующих, и вышел на улицу. Там его ждали. Тот молодой ЦРУ-шник, который был с Риггинсом. О да, дорогая Вселенная в своем репертуаре, кто бы сомневался. Руку, к счастью, левую, мягко, но настойчиво взяли на излом, а самого его втолкнули в черный неприметный фургон, дежуривший на углу. Потом был укол иглы и темнота. Прямо классика жанра.
Ну-с, что на этот раз? Кого он будет спасать от неприятностей? Похоже, что себя самого. Нет-нет, это ведь так не работает. Разумеется, ему периодически приходилось спасать себя самого, но это оказывалось, так сказать, побочным эффектом, ведь если его убьют, то кто раскроет дело? Ладно. Что толку гадать? Все станет ясно в свое время. Опершись левым локтем о жесткое ложе, Дирк начал подниматься с мученической гримасой на лице. Чумазый тип в голове глумливо хрюкнул и со всей дури лупанул по самому большому барабану, отчего холистический детектив исторг слабый стон.
– Боооже…
С трудом сев, он облокотился о стену и огляделся. Так и есть – стандартная утилитарная комната для изоляции объекта: узкие нары с тощим матрацем у стены, небольшой шкаф, унитаз и умывальник. И все. Хотя… Нет, не все. В самом дальнем и темном углу обнаружилось что-то. Или, скорее, кто-то. Разглядев гостя, Дирк шустро вскочил на ноги, даже не вставая с кровати, и вжался в угол, едва удержавшись, чтобы не взвизгнуть совершенно по-девчоночьи.
Потому что в углу его камеры сидел клоун. Явно живой клоун, не ростовая кукла, да и с чего бы ЦРУ-шникам приносить в его камеру ростовую фигуру клоуна? Обычный такой клоун со всеми атрибутами клоунов, начиная от колпака и накладного носа, похожего на перезрелый помидор, и заканчивая ярко-желтыми ботинками с застежками в виде зеленых помпонов. Нет, Дирк Джентли не страдал клоунофобией, но этот странный, незнамо откуда взявшийся клоун просто сидел в углу и смотрел на него в упор, и это было офигеть как жутко.
Клацнув зубами, холистический детектив наконец вернул себе дар речи.
– Нет, нет и еще раз нет! Даже и не думай спрашивать меня, хочу ли я шарик. Я читал «Оно», когда мне было четырнадцать, не спал потом неделю. Так что не стоит.
– Прости, если сделал что не так.
Голос у клоуна был довольно приятный, не низкий и не слишком высокий, и не поймешь даже, мужчина нарядился в костюм или женщина. Или это просто клоун, у которого нет пола.
Дирк прерывисто выдохнул, медленно сполз по стене, усевшись обратно на кровать, облизнул пересохшие губы, машинально тронув языком трещинку на нижней. В его гортани, казалось, разместились все известные географам пустыни на планете Земля.