Мейсон нахмурился:
– Сейчас я не могу никого принять, Пол. Может быть, во второй половине дня… А как она попала к тебе?
– Она нашла меня по справочнику. Номер твоей конторы значится для звонков в дневное время, а моей – в ночное время и субботние дни. Она позвонила мне, я ее выслушал и пригласил сюда. Сначала я не хотел обращаться к тебе, но теперь мне кажется, Перри, что тебе стоит с ней встретиться.
– Как ее зовут?
– Норда Эллисон.
– Что с ней стряслось?
– Это длинный и увлекательный рассказ. А девушка тебе понравится. Симпатичная, опрятная, неискушенная и неиспорченная. Неприятности просто раздавили ее. Она думает, что ей угрожает опасность, и полагает, что должна обратиться в полицию, и тем не менее не знает, что предпринять.
Мейсон колебался несколько секунд, а потом согласился:
– Хорошо, Пол, отправляй ее сюда. Пусть постучит в дверь, которая открывается в коридор, и я ее впущу.
– Догадываюсь, что это молодая женщина, – сказала Делла Стрит. – И Пол Дрейк сообщил, что симпатичная.
Мейсон приподнял брови:
– Откуда ты знаешь? Ты слышала наш разговор?
Секретарша рассмеялась:
– Я знаю, насколько вы оба впечатлительны! Она очаровала Пола Дрейка, а теперь намеревается очаровать и тебя.
– Но ненадолго, – пообещал Мейсон. – Мы побеседуем с ней минут пятнадцать-двадцать, а потом я вернусь к делам.
Делла Стрит улыбнулась понимающе, захлопнула блокнот и надела на ручку колпачок.
– Надеюсь, – сказала она.
В дверь робко постучали.
Делла Стрит встала и открыла дверь.
– Доброе утро, – поздоровалась она с Нордой Эллисон. – Я – Делла Стрит, секретарь мистера Мейсона, а это сам мистер Мейсон. Представьтесь, пожалуйста.
Норда Эллисон застыла в дверях. Казалось, она пребывает в полуобморочном состоянии.
– Норда Эллисон, – произнесла она. – Из Сан-Франциско. Я… мне так неловко беспокоить вас с утра. Мистер Дрейк сказал, что вы заняты очень важным делом, но… про вас рассказывают, мистер Мейсон, что если человек попадает в беду, если у него действительно серьезные проблемы, то вы как раз тот адвокат, к которому следует обращаться.
Она замолчала.
Делла Стрит профессиональным взглядом окинула посетительницу и кивнула Мейсону, говоря, что у нее сложилось благоприятное впечатление.
– Проходите, мисс Эллисон, – пригласила она. – Мистер Мейсон действительно очень занят, но, если вы, особо не вдаваясь в детали, расскажете, что вас взволновало, не исключено, что он вам поможет. Только, пожалуйста, постарайтесь говорить кратко.
– Но не упускайте ни одного факта, – добавил Мейсон.
Норда Эллисон опустилась в большое черное кожаное кресло для посетителей и спросила:
– Вы знаете семью Селкирк?
– Тех самых? Хораса Ливермора Селкирка?
Она кивнула.
– Здесь ему принадлежит полгорода, – сообщил Мейсон. – И что с ним случилось?
– Я была помолвлена с его сыном Мервином.
Мейсон нахмурился.
– Мервин, кажется, живет в Сан-Франциско? – уточнил он.
Норда Эллисон кивнула.
– Я сама из Сан-Франциско, – повторила она.
– Продолжайте, – попросил Мейсон. – Рассказывайте, что случилось.
– Прежде Мервин уже был женат. Его бывшая жена Лоррейн снова вышла замуж – за Бартона Дженнингса. От первого брака у нее есть сын Роберт. Он мне очень нравится, а прежде, как вы понимаете, нравился и Мервин.
Мейсон кивнул.
Норда вкратце поведала Мейсону о своих отношениях с Мервином Селкирком, о путешествии в Лос-Анджелес и о том, как она остановилась в доме Дженнингсов.
– Догадываюсь, что прошлой ночью случилось что-то, заставившее вас обратиться ко мне, – заметил Мейсон.
– Да. Я очень нервничала и, перед тем как улечься, приняла снотворное. Мой врач считает, что история с газетными вырезками принесла мне куда больше вреда, чем я думаю, и прописал успокаивающее, чтобы принимать перед сном, особенно если выдался беспокойный день. Вчера, когда я выяснила, что на самом деле требуется Лоррейн, я ужасно расстроилась. Первая таблетка не помогла мне, и я решила выпить еще одну.
Мейсон внимательно наблюдал за посетительницей.
– А ночью что-то случилось?
– Утром, – кивнула девушка. – Но еще мне кажется, что ночью я слышала выстрел.
– Выстрел? – переспросил Мейсон.
– Во всяком случае, я подумала, что это выстрел. Я хотела встать с кровати, потому что услышала, как плачет ребенок. Наверное, это плакал Роберт. Но тут подействовала вторая таблетка снотворного. Я говорила себе, что мне следует встать, но все откладывала и, наверное, снова отключилась.
– Хорошо, а что произошло, когда вы все-таки проснулись окончательно?
– Я встала очень рано – еще не было и шести. Я поднялась с кровати, в доме еще было тихо. Я оделась, спустилась вниз и открыла парадную дверь. Потом я зашла во внутренний дворик. Палатка Роберта стояла на месте, клапан был откинут. Внутри я заметила походный матрац и спальный мешок, но Роберт вместе с собакой уже уехал.
– Что дальше? Расскажите, что вас так расстроило.
– Я заметила конверт, торчащий из-под матраца в палатке. Точно такой же, как приходили мне по почте. С напечатанными на нем адресом, именем и фамилией. Роберт написал мне письмо.
Норда Эллисон открыла сумочку и протянула Мейсону листок бумаги, на котором карандашом были выведены детские каракули:
«Дорогая тетя Норда!
Я нашел этот конверт в подвале. На нем ваше имя. Я напишу вам письмо и положу туда. Я хочу, чтобы вы ко мне приехали. Я собираюсь в поход с Ровером. У меня есть пистолет. Мы все здоровы. Я вас люблю.
Мейсон прищурился.
– Продолжайте. Что вы сделали после того, как нашли конверт?
Норда Эллисон поджала губы.
– Марка оказалась непогашенной. На конверте были напечатаны мои имя, фамилия и адрес – все как на тех конвертах, что приходили по почте. Роберт пишет, что нашел этот конверт в подвале. Я на цыпочках отправилась к черному ходу. Там была лестница вниз, ведущая в комнату для игр. А за ней находилась кладовка… Там я его и нашла.
– Что? – не понял адвокат.
– Печатный станок.
– Вы имеете в виду тот станок, на котором печатались конверты, приходившие вам по почте?
Она кивнула.
– Да, это он, и на нем до сих пор набраны мои имя, фамилия и адрес в Сан-Франциско. На нем еще не высохли чернила. Станок оказался довольно высокого качества, его нельзя назвать просто игрушкой. Когда нажимаешь на ручку, резиновые ролики опускаются к поддону, в который налиты чернила. Затем поддон слегка поворачивается, ролики опускаются на шрифт и отходят. И, наконец, конверт или лист бумаги прижимается к покрытому чернилами шрифту.
– Вы так внимательно осмотрели станок? – поинтересовался Мейсон.
– Конечно! Я уже говорила, что пыталась найти именно такой… После того как я обратилась с жалобой на почту и… оказалось, что мама Роберта подарила ему станочек на Рождество и что он находится в Сан-Франциско… Конечно, я пришла к выводу, что конверты печатали на том самом станке, что получил в подарок Роберт. Такая игра с людьми очень в духе Мервина Селкирка.
– Продолжайте, – попросил Мейсон. – Что вы еще можете рассказать о станке, который обнаружили сегодня утром?
– Им совсем недавно пользовались. Чернила еще не полностью высохли.
– Откуда вы знаете?
Норда Эллисон взглянула на кончик своего среднего пальца.
– Я дотронулась до него, и на пальце остались чернила.
– А потом?
– Потом я стала осматривать все вокруг и нашла коробку с пачкой свежеотпечатанных конвертов – точь-в-точь таких, как те, в которых приходили вырезки из газет. Неужели вы не поняли? За всем этим стоит Лоррейн Дженнингс. Она пытается настроить меня против Мервина, чтобы я помогла ей добиться решения суда о постоянном проживании Роберта у нее. Она хочет, чтобы я дала показания против Мервина.