Лера вдруг разрыдалась. Ненавижу, когда женщины плачут. Я стоял рядом, переминался с ноги на ногу, не зная, как ее успокоить.
— Ну ладно, не надо, сейчас не время.
Она уткнулась мне носом плечо, а я гладил ее по голове. Да, сейчас не время, но в другой ситуации я бы ее, пожалуй, утешил.
— Они убили его, — размазывала слезы по щекам Валерия. — Лунин и эта сучка Татьяна. Она ведь была его любовницей.
Я-то знала. Мне Влад рассказывал, что эта тварь постоянно бывала здесь.
Теперь я понял, почему мент у шлагбаума отдал мне честь, — он перепутал две похожие тачки.
— Я все знала, но не вмешивалась.
Я даже знала, что эта тварь снабжала его коксом.
— Кокаин? Твой муженек употреблял кокаин?
— Регулярно баловался. Говорил, что таким образом поддерживает работоспособное состояние круглые сутки. А подсадил его на кокс второй любовник этой твари — Зайчиков. Зайчиков вместе с Татьяной приезжали к Валерию «в гости» за день до смерти. Они и наркотики привезли… Валера умер сразу после их отъезда.
— Погоди, погоди, — перебил я. — Зайчиков… это который Зайчиков? Депутат?
— Он. Тварь невероятная — людоед.
— Так это же человек Склепа!
— Не знаю я никакого Склепа. — Лера всхлипнула. — Ты думаешь, Коля, я тварь?
Сука циничная?
— Я этого не говорил.
— Но подумал. А я ведь в двадцать шесть вдовой осталась.
Нужно было, видимо, ответить, что я сочувствую, но я промолчал.
— Но теперь, — сказала Лера, — у меня есть документы. Они железно подтверждают, что муж владел блокирующим пакетом акций. А это, Коленька, не меньше двадцати лимонов зелени.
— Ого! Есть за что бороться.
— Еще бы! — Лера затянулась. При свете вспыхнувшей сигареты я разглядел ее лицо — жестокое, хищное. Точно так же она смотрела в арбалетный прицел. — Мне муж рассказывал, что кто-то ведет свою игру — скупает акции. А потом, конечно, они бы провели дополнительную эмиссию и оставили меня нищей. Но не будет этого!
Хер им в обе руки.
— А почему Лунин держал тебя под замком? — спросил я.
— Не знаю… возможно, они со Склепом заодно. Ты поможешь мне, Коля?
— Давай-ка спать, миллионерша. Устал я сегодня очень.
Лера еще что-то говорила, но я уже засыпал. Тарахтел двигатель, пахло навозом, «УАЗик» медленно ехал в Санкт-Петербург.
Из Луги я смог позвонить Обнорскому.
Великий, конечно, еще спал, но когда услышал мой рассказ, сон с него как рукой сняло.
— Я вас встречу, — сказал он.
— Не надо, — ответил я. — Теперь уж доберемся. Тут даже романтично — навозом пахнет.
— Чем-чем?
— Навозом… Тебе, европеец рафинированный, не понять. А встречать не надо.
Ты лучше подумай, как сделать так, чтобы нас Лунин не встретил.
От Луги до Питера мы ехали часа три.
Нас обгоняли все. Зато мы чувствовали себя в безопасности… в этом, знаете ли, что-то есть. После «приключений на берегах Онтарио» я это понял очень хорошо.
В городе я сменил деда за рулем. Водителю из глубинки в сумасшедшем городском потоке делать нечего. Тем более на таком рыдване… Так что в северную столицу я въехал не на белом коне, а на старой кляче с запахом навоза. В обществе миллионерши с голой жопой, любовницы (и убийцы) ее мужа и славного дедка в кепке.
По дороге мы закинули домой Татьяну.
Она ушла ни с кем не попрощавшись. Так даже лучше — я не знал, как мне себя вести с ней. Дедок лег спать в кузов, а ко мне села Лера.
А потом поехали на улицу Росси, в Агентство. Я въехал под арку, во двор… и сразу увидел белую «тойоту-лэндкрузер». Вот, значит, как? Достали… А ведь я просил Обнорского.
Ведь просил!
На наш рыдван никто из орлов Лунина не обратил внимания — на него вообще никто не обращает внимания. Кого интересует эта развалюха?.. Я начал подавать задом под арку, пока лунинские быки не срисовали мою морду лица. А то ведь хрен их знает, что они предпримут — вдруг с ходу начнут стрелять?
Я начал подавать назад, но с улицы в арку въехал черный джип — тоже, кстати «лэндкрузер» — и начал требовательно сигналить… Ну что за баран?
Звук клаксона привлек, видимо, внимание людей в белом джипе. Я не видел их за тонированными стеклами, я только предполагаю. Но — так или иначе — они увидели меня и Л еру… и началось. Двери белого джипа распахнулись, оттуда неторопливо вылезли Лунин, Влад и еще двое.
Они были без оружия, но настроены решительно.
Мы с Лерой тоже вылезли… А из подъезда Агентства вышел Обнорский. Сунул в рот сигарету и остановился в дверях… Стоит, улыбается, руки в карманах. Он что, не понимает, что происходит? А Лунин со своими отморозками приближается уверенно, не спеша.
Я посмотрел налево, направо… я оглянулся назад, на тот чертов черный джип, что перекрыл мне дорогу. И увидел на его капоте логотип охранной конторы «Бонжур-секьюр». Ею руководит Юра Шипов — друг Обнорского. Двери джипа распахнулись, и оттуда вышли сам Шипов и четверо крепких молодых ребят. Шипов мне подмигнул.
А вот господин Лунин, похоже, не оценил серьезность момента. Нет, не оценил… или ему деньги мозг застили? В общем, «наши» «ихним» дали. С душой… Лунин сполз по стенке. И мне выпала высокая честь надеть на него наручники. Второй раз в течение суток, прошу заметить.
А потом я увидел Ольгу. Я улыбнулся… а она заехала мне по физиономии. Тоже с душой.
— За что?
Обнорский сказал:
— Правильно. Я бы тоже на ее месте тебе заехал. Раскатываешь на крутых тачках с девицей в неглиже… Кстати, где она?
Я обернулся, но Леры не увидел. Я ничего не понял. Все выяснилось позже, когда стали работать с Луниным.
После нокаута он приходил в себя медленно. Мы сидели в кабинете Обнорского, а Лунин тряс головой и говорил как в полусне:
— Лера? Лера уже давно не жила с Валерой… так, поддерживали видимость отношений. Ну и, конечно, Лера деньги из него тянула. Зюзин давал. Помногу давал. Но ей-то хотелось получить все! Вот она и нашла общий язык с Ломакиным — тот тоже давно положил глаз на бизнес своего партнера. Нашли, нашли они общий язык… Вот после этого Лера и подсунула муженьку чистый концентрированный кокаин. Мы нашли у нее пакетик с остатками порошка. Там такая концентрация — слона убить можно. Потом мне удалось — случайно! — подслушать телефонный разговор Леры с Ломакиным:
«Все чисто, почил мой благоверный-то… отпразднуем?» Так и спросила: «Отпразднуем?»
— И вы решили ее шантажировать? — спросил Обнорский.
Лунин промолчал. Кажется, он и сам понял, что наговорил лишнего.
— Вы решили ее шантажировать, но вдовушка оказалась тверда, как скала, и вы ее держали взаперти. Так, Лунин?
— Никто ее не держал взаперти, — сказал Лунин.
— Значит, мне показалось? — спросил я.
Лунин промолчал. А я продолжил: — Недооценили вы Лерочку, полковник. У нее характер — ой-ей-ей! Но вас уже манили двадцать миллионов баксов. Или, допустим, половина — как договоритесь с вдовой. Но не договорились. И пошли на совсем уж крайние меры. Глупо как-то, полковник, по-голливудски… Признайтесь честно: глупо же?
Лунин усмехнулся:
— С Лерой мы еще найдем общий язык.
Теперь — обязательно найдем. И никто ничего никогда не докажет… Ничего и никогда.
— Ну ты, Николай, извини, что испортил тебе отпуск, — сказал Обнорский.
— Да ладно, — ответил я. — Отпуск продолжается. Мы сегодня же вернемся на озеро.
— Коля, — сказала Ольга тихо.
— Что?
— На чем же мы вернемся? Я ведь машину-то… того… в кювет уронила.
— Аленка? — выдохнул я. — Аленка?
— Да все в порядке. Даже не испугалась. А машина в ремонте.
— Да черт с ней, с машиной. Все равно поедем.
— На чем, Коля?
— Смотри!
Я за локоть подвел Ольгу к окну. Во дворе стоял рыдван, и дедок в кепке колотил по скату сапогом.