У подножия лестницы, ухмыляясь, стоял вампир.
Современная медицина для вампиров может сделать многое. Регулярные переливания крови, призванные утолить их вечную жажду, гелиотропные ванны — чтобы они могли свободно передвигаться между восходом и закатом (кроме воскресенья — тогда связь между солнцем настоящим и символическим слишком сильна), солнцезащитные очки — чтобы не ослепнуть от солнечных лучей. Тот, кто предпочитает и, увы, кто имеет возможность пользоваться достижениями современной науки, может жить полноценной жизнью.
Но не все. Некоторым легче подчиняться инстинкту и бродить по ночам. Не слышал, чтобы в Хауторне водились вампиры, но меня это не удивило. Во-первых, меня уже ничто не могло удивить, а во-вторых, я ж говорил, что это паршивый район.
На одну-единственную секунду я задумался, а не связан ли он с теми ублюдками, которые похитили Джуди. Сомнительно. Вампиры, простите за избитое сравнение, — одинокие волки. Этот скорее всего просто был голоден. Однако случайные уличные нападения не менее опасны, чем предумышленные.
Глаза вампира засверкали. Я знал, что если буду смотреть в них слишком долго, то впаду в оцепенение. И тогда я сунул руку под рубашку и вытащил то, что висело у меня на груди.
Наверное, вампир ожидал увидеть распятие. Его клыкастая пасть скривилась в презрительной усмешке. Многие вампиры, особенно те, которые давно живут в христианских странах, происходят от балканских мусульман и нечувствительны к знаку креста.
Но я вытащил не распятие, а мистический иудейский амулет — семерной акростих, изготовленный все тем же магом Абрамелином, который сделал мой Молниеразящий Жезл. Я сорвал с себя амулет и запустил им в вампира.
У кровососа были хорошие рефлексы — он поймал акростих на лету прежде, чем тот угодил ему по физиономии. Но это его не спасло. Крик боли перешел в мучительный вой. Иудеи называют вампиров «кепилот», что значит «пустые внутри», и это очень верное определение. Вампиры утратили слишком много человеческого и оттого чрезвычайно уязвимы для магии. Как только акростих, основанный на еврейском слове «собака», коснулся вампира, он превратился в тощего бродячего пса.
— Пшел вон, сукин сын! — рявкнул я, занося ногу для хорошего пинка. Пес бросился наутек, скуля и поджав хвост.
Я подобрал амулет, повесил его на шею и потащился наверх. Только когда я уже лег и безуспешно пытался уснуть, мне стало ясно, что, не будь я так опустошен эмоционально, вампир мог бы перепугать меня и опустошить в буквальном смысле слова, прежде чем я вспомнил об амулете.
Лежа в постели, я постоянно спрашивал у будильника, который час. Последний ответ, который я помню, был два часа сорок восемь минут.
Отправляться на работу после трехчасового сна — это кошмар. Такое с каждым бывает несколько раз в жизни. Чаще всего причиной тому — новорожденный в доме. А у меня… Подумав о ребенке, я опять вспомнил Джуди. У нас было так много планов на будущее… Ох, не хочется думать, что они не сбудутся.
Одна чашка кофе на завтрак. Вторая — в кафе Конфедерального Здания, сразу же по приходе. Следующая — за ней. Еще одна — полчаса спустя. Я постепенно оживал. О Господи, я все же заставлю себя прожить этот день… если вечер когда-нибудь наступит. Зато тогда я буду настолько измотан, что засну без всяких хлопот. Однако всему свое время. Сначала — пережить день.
А значит — позвонить во множество мест. Я не чувствовал ни малейших угрызений совести, пользуясь служебным телефоном в личных целях, ведь мои личные дела теснейшим образом переплелись с делом о свалке. Прежде всего я позвонил наверх — Солу Клейну.
— Сол, это опять Дэвид Фишер из АЗОС. Я хочу… то есть не хочу, но должен сообщить о похищении.
— Это что ли то самое, о котором мы вчера получили доклад с Лонг-Бич? — спросил Клейн. В ответ на мое «да» он продолжил: — Это как-нибудь связано с тем делом о мини-зингерах?
Я успел напрочь забыть о мини-зингерах и обнаружил, что могу испытывать не только страх и беспокойство, но и смущение.
— Нет, никак не связано. Сол, раз уж ты получил это сообщение, не значит ли, что ты сам займешься этим делом?
— Да, и я тоже, — уклончиво сказал он. — Ты не против, если я сейчас спущусь к тебе обсудить подробности?
— Конечно, приходи. А ты не мог бы по дороге заглянуть в наше кафе и принести две чашки кофе? Деньги я отдам.