— Разумно, — согласился Судакис. Он посмотрел в ту сторону, где было Ничто. Теперь, конечно, его там не было, то есть мы его теперь не видели. — Это должен быть участок… хм… номер тридцать семь. Сейчас проверю. Он перебирал пергаменты, бормоча: — Нет, не то… Его изгнали два года назад… Может, это? Нет, вряд ли, я знаю обо всем, на что способна скорлупа змеиных яиц… Ага!
— Ага? — эхом отозвался я.
— Должно быть, это оно, Дэйв. Месяца три-четыре назад один из смотрителей побережья обнаружил на пляже в Малибу амулеты с остатками каких-то мощных призывающих заклинаний. Их проверили на магическую активность, она оказалась нулевой. Вообще нулевой, словно магии там не было от начала времен. В это никто не поверил, и мусор привезли сюда.
— А, да-да, вспоминаю, — сказал я. — Тогда еще в «Таймсе» появилось несколько статей о том, что правительство попусту тратит деньги налогоплательщиков.
— Точно, — согласился Тони. — На мой взгляд, хуже, чем когда правительство тратит деньги на то, что не надо, только одно: когда оно не тратит деньги на то, что надо.
Я уже потянулся к телефону, но остановился.
— Ты сказал «мусор»? Как он выглядел?
Тони заглянул в свои пергаменты.
— Забавные приспособления, я таких раньше никогда не видел. Такие штуковины с каменными дисками, насаженными на один конец, а на другом — эти ракушки, которые называют «песчаными коронами». Мне показалось, что камни были выдолблены так, что напоминали эти ракушки. А еще там было что-то с перьями. Похоже на какие-то ритуальные предметы индейцев, но для чего они, я не знаю.
— Прекрасно. — Я поднял трубку и позвонил Михаэлю.
Пока я ждал ответа, в голове у меня вертелись слова «баланс Сил». Ритуалы индейцев никогда не имели своей целью то, что я назвал бы миром и покоем, а уж теперь — особенно.
— Агентство Защиты Окружающей Среды. Михаэль Манштейн слушает.
— Михаэль? Привет, это Дэвид Фишер. Слушай, тут для тебя есть новое дело…
Михаэль перебил меня. Для него — поступок экстраординарный.
— Дэвид, ты где? Что ты творишь? Би страшно недовольна — слово-то какое нашел нейтральное! — тобой, да еще и Роза чуть не плачет!
Мне было неприятно слышать это, и было бы еще неприятнее, если бы я уже не сидел по горло в неприятностях. Я уместил в одну фразу отчет о том, где я и что со мной случилось. Я также рассказал ему о Джуди, чтобы объяснить, почему я такое творю.
— Боже милостивый, Дэйв, — произнес он так эмоционально, как только мог. — Неудивительно, что ты вел себя столь необычно.
— Ага, совсем неудивительно, — прорычал я. «Необычно» — не совсем подходящее слово, тут больше бы подошло «дерьмово». Я могу сослаться на отчаяние, бессонницу и избыток выпитого кофе, но мне это все равно когда-нибудь зачтется. Если ты сам не отвечаешь за все свои поступки в этом мире, то чего тогда ждать от других?
— Ты обнаружил что-то важное, вернувшись на Девонширскую свалку? — спросил Михаэль, деликатно избегая обсуждения того, как гнусно я себя повел.
— Да. — И я рассказал ему о Ничто, а потом передал трубку Тони Судакису, чтобы он подтвердил мои слова. Когда Тони вернул трубку мне, Михаэль говорил:
— …незамедлительно вылечу, чтобы провести расследование. Ваше описание заставляет меня предположить, что дело не терпит отлагательств. — И он повесил трубку.
— Он уже летит, — сообщил я Тони.
— Отлично, — ответил он. — Мне лучше пока остаться, чтобы он беспрепятственно прошел на территорию. А ты как? Подождешь со мной?
Поразмыслив, я покачал головой.
— Нужно вернуться на работу — чинить свои заборы. Слушай, а дома у тебя есть телефон? — Он кивнул, и я попросил: — Дай мне свой номер, ладно? Ты можешь мне понадобиться в любое время. Нравится тебе это или нет, не хочу сказать, что именно ты за все в ответе, пойми меня правильно, но ты оказался в центре событий. И к тому же у них Джуди, кем бы они ни были.
Он быстро написал номер на клочке пергамента.
— Вот. Понадобится — звони.
— Спасибо.
Я вышел из крепости, прошел по дорожке безопасности (на сей раз я не стал оглядываться на Ничто), перешел мостик и уселся на свой ковер. По пути к шоссе святого Иакова я заметил цветочную лавку. Я остановился и купил несколько роз для Розы. Иногда, чтобы показать свое раскаяние, слов недостаточно.
Роза широко открыла глаза, когда я положил ей на стол цветы. Она указала на закрытую дверь кабинета Беатрисы.
— У Би сейчас посетители, но она хотела видеть тебя, как только освободится. И… спасибо, Дэвид. Не нужно было делать этого. Михаэль мне все рассказал. Я буду молиться за тебя.