Если б понадобилось, я мог бы рассказать о Чарли Келли. Почему бы нет? Расскажи я ей все, она бы поняла, что я не преувеличиваю серьезность дела о свалке токсичных заклинаний.
Но Би снова посмотрела на меня и кивнула:
— Дэвид, хороший начальник должен позволять подчиненным иметь голову на плечах и самим выполнять свою работу. Именно так я собираюсь поступить с тобой. С другой стороны, хороший начальник не должен позволять подчиненному извлекать из этого собственную выгоду.
— Понимаю, — сказал я. И не врал: ведь если эти дела окажутся не важными (или важными, но такими сложными, что я не смогу с ними справиться), мне не поздоровится. В этом я не сомневался, но это было честно. Би и в самом деле хороший начальник, хоть мне и не нравятся общие собрания.
— Ну ладно, Дэвид. Спасибо, — со вздохом сказала Би.
Роза вопросительно посмотрела на меня, когда я вышел из кабинета. Я показал большой палец, потом покачал им в знак того, что не уверен, что все пойдет как по маслу. Роза беззвучно захлопала в ладоши, что означало, что она меня поздравляет.
— Ах да, Дэвид, так что это за птица такая, о которой написал тебе легат-полицейский? — спросила она.
— Честно говоря, я сам пока не знаю. Я уже в библиотеке искал, да все без толку. Видать, эта птица не местная. Я позвоню Кавагучи и спрошу. Я тебе сразу скажу.
Единственный способ осчастливить секретаршу — не выключать ее из рабочего процесса.
Я отправился к себе в кабинет, порылся в записях, нашел номер телефона «Точных инструментов Бахтияра» и набрал его. Мне так «везло» в последнее время, что я решил, что гром поразит Конфедеральное Здание еще до того, как на другом конце линии возьмут трубку.
И почти угадал. Едва послышалось кряканье бахтиярова телефона, как здание содрогнулось от небольшого землетрясения. Я замер, как всегда, когда мучительно соображаешь, не собирается ли небольшое землетрясение перерасти в большое. Но нет, через несколько секунд подрагивание прекратилось. Вместе с несколькими миллионами моих сограждан я прошептал благодарственную молитву.
Мы с секретаршей «Точных инструментов» некоторое время поахали, обмениваясь фразами типа: «Вы тоже почувствовали это?» и «Конечно, надо же!» Потом я предупредил ее о своем приезде и повесил трубку. Потом опять взялся за телефон — в то утро я приставал к нему не меньше, чем Би, — и позвонил Тони Судакису.
— Привет, Дэйв, — поздоровался он. — Я все думал, куда же вы пропали. Думал, может, папка какая у вас там за стол завалилась. — И он засмеялся, чтобы показать, что я не должен относиться к его словам серьезно.
Я тоже хихикнул, чтобы показать, что я так и сделал.
— Увы, ничего такого, — ответил я. — Хочу предупредить вас, что мы начнем проверять окрестности вашего предприятия на предмет магического загрязнения, как только мы доставим прибор.
— Ценю вашу учтивость, инспектор, — медленно проговорил он — я опять перестал быть просто «Дэйвом». — Однако должен сообщить вам, что мы по-прежнему отрицаем наличие какого-либо загрязнения. Вам придется предъявить ордер на осмотр, и мы попытаемся аннулировать его.
— Знаю, — сказал я. — Если ваши адвокаты будут возражать, сообщите им, что дело находится под юрисдикцией судьи Руаллаха, — я проговорил фамилию по буквам, — поскольку именно он выдал мне первичный ордер на обыск. — Если АЗОС не сможет добыть у Руаллаха разрешение на инспекцию, то можно сворачивать шатры и топать в пустыню.
— Судья Руаллах, — повторил для верности Судакис. — Ладно, я передам начальству. Пока.
По-моему, он не знал, кто такой Руаллах. Зато это наверняка было известно адвокату консорциума.
Я переложил пергаменты с одного края стола на другой, снова позвонил легату Кавагучи и узнал, что он еще не вернулся с места происшествия. Потом прожевал резиновый гамбургер в кафе, запил чашкой так называемого кофе, спустился на ковростоянку и вновь отправился в долину Сан-Фердинанда.
Как правило, я бываю там раз десять в год, не больше. Но в последнее время я катался туда так часто, что уже начал запоминать повороты со скоростной магистрали. Я повернул после Белого Дуба и устремился на север — к «Точным инструментам Бахтияра». Я миновал церковь святого Андрея, в действительности — Сан-Андреас, так как расположена она в ацтекском квартале. В храм валила толпа кающихся грешников. Я удивился, с чего бы это — ведь день святого Андрея будет только в ноябре.
А потом вспомнил о землетрясении. Конечно, они просили святого уберечь их от еще одного землетрясения, и возможно, гораздо худшего. Они пели так громко и так искренне, что я не сомневался: если землетрясение и случится, то не по вине Сан-Андреаса.