- Чтоб больше идей твоих стопудовых, Аристарховна, я не слышал. Придумала ахинею какую-то...
- Но ты же сам, Андрей, одобрил.
- Я одобрил?- возмутился я.- Я эту ахинею одобрил?.. Да, я одобрил. Вот и лишу тебя премии к чертовой матери!
- За что?- удивилась Светлана.
- За... за... в общем, иди работай. Я придумаю за что. Ну это ж надо такую ахинею придумать! ВАЗМУТИТЕЛЬНО!
***
А на другой день ко мне явился адвокат господина Салехарда. Вернее, сразу два.
Они пришли без предварительной договоренности, и я мог бы их не принимать. Но рассудил, что два серьезных человека без дела не придут, и скомандовал Оксане: запускай обоих, будем потрошить.
Оба адвоката оказались чем-то похожи.
Вообще я заметил, что все адвокаты немножко похожи. На лицах у них написано что-то такое... особенное. Они несут некую печать знания, которое не доступно простым смертным. Адвокаты значительны, как жрецы тайной секты или шаманы племени мамба... Рядом с ними, правоведами, ты ошущаешь себя ущербной, убогой, косноязычной полукриминальной особью. По крайней мере, им так хочется.
Впрочем, может быть, я не прав. Вот, например, Аня Лукошкина...
Вошли два правоведа. У одного был костюм в полоску, а галстук однотонный, у второго, наоборот,- лысина. Одного звали Филиппом Филипповичем, другого, наоборот,- Сергеем Станиславовичем. Но - близнецы.
Я предложил присаживаться, спросил насчет кофе-чаю и поинтересовался: что же их, правоведов-то, сюда принесло... то есть привело?
- Мы,- сказал Филипп Филиппович,- представляем интересы нашего клиента - Михаила Георгиевича Салехарда... А чай мы пить не будем.
- Да,- сказал Сергей Станиславович.- Не будем... дайте кофею.
Я понял, что это серьезно. Правоведы ловкие попались. Таким палец в рот не ложи. Э-э, нет, не ложи - ловкачи-правоведы. Я понял, что нужно спасаться.
- Конечно,- сказал я.- Сейчас я прикажу секретарше приготовить кофе.
Адвокаты заявили, что их клиент - депутат Государственной Думы, а моя безответственная телевизионная выходка подрывает и дискредитирует его имидж и т. д. и т. п. Они говорили довольно долго.
Я слушал, кивал головой и думал, что братаны подобную речугу формулируют короче: за базар, типа, отвечать надо!
***
На следующий день, около восьми вечера, Оксана уже ушла, и когда зазвонил телефон, я сам снял трубку.
- М-мне н-настоятельно н-нужно пе-переговорить с г-г-господином Обнорским,- сказал мужской голос.
- По какому вопросу?- спросил я.
- П-по очень в-в-важному.
Вот так - по очень "в-в-важному"...
И я верю. Я верю, что для того, кто звонит, вопрос очень важен. Но вот важен ли он для остальных, в том числе для Агентства "Золотая пуля" и для меня - Обнорского А. В.?
- Вы по какому вопросу?- повторил я.
- П-послушайте. Д-днем меня т-трижды фут-футболила с-с-секретарша. А д-дело в-важнейшее. Н-на нем вы сможете з-з-зработать и этические, и ф-ф-финансовые дивиденды.
Про "этические" дивиденды я ничего не понял, но ф-ф-финансовые меня заинтересовали. У нас аккурат сложился очередной кризис, денег не было даже на зарплату, и где их взять, никто не знал.
Днем мы провели совещание, обсуждали ситуацию больше часа, но ни к чему не пришли... Короче, именно упоминание про финансы решило исход дела.
Я сдался.
- Я,- сказал я,- Обнорский. Слушаю вас.
- Я м-могу предложить в-вам совершенный эксклюзив.
- Простите, как вас зовут?
- Олег.
- Очень приятно. А меня Андрей.
- Я з-знаю.
- Так в чем суть дела?
- У-у м-меня есть дневники Т-троцкого... Б-бронштейна.
- Поздравляю. А при чем тут я?
- Н-но ведь вы занимаетесь р-розыском к-культурных и-и-и-исторических ц-ц...
Вот оно в чем дело! Опять рикошет от "клада Косинской". Это определенно уже начинает надоедать.
- К Салехарду,- сказал я.- С розыском ценностей - к Салехарду.
- С-салехард конъюнктурщик,- резко ответил Олег, и я с ним мысленно согласился.- А у-в-вас ре-ре-путация...
- Хорошо. Хорошо, Олег. Объясните толком, что вы предлагаете.
- Я м-могу продать вам д-дневник и. п-письма Л-л-льва Т-троцкого. П-подлинники. А вы я-я-якобы провели расрасследование и их на-нашли. Это же ф-фурор. С-сенсация. И - д-деньги.
- А почему вы сами не хотите это сделать?
Олег некоторое время молчал, потом сказал:
- Н-не могу. Есть н-нюансы.
- Бывает,- согласился я.- А сколько вы хотите за ваши письма и дневники?
- В-вы покупаете?- обрадовано спросил он.
- Помилуйте! Кота в мешке?
- Я п-предоставлю образец. П-покупаете?
- Возможно. Так сколько вы хотите?
- Сущий п-пустяк. Тысяч десять, например.
- Рублей?
- Шу-шу-шутите? На С-сотби цена н-на такие р-раритеты...
- Почему бы вам, Олег,- перебил я,- не предложить ваши раритеты на Сотб?
- Это н-невозможно. У м-меня ос-ссобые об-об-обстоятельства.
- Кхе. Откуда у вас подлинники Троцкого? Если мне не изменяет память, Лев Давидович еще в тридцать девятом году продал свой архив Гарвардскому университету.
- У-у меня есть п-подлинники. Х-хотите убедиться?
Я сел на подоконник, закурил. За окном был конец мая, но листва на деревьях уже набрала полную силу, заматерела полетнему...
- Х-хотите у-убедиться?
- Да, хочу. Приносите ваши бумаги.
- Н-нет, невозможно.
- Ну, Олег, так дела не делают. Я вам уже объяснил: за кота в мешке я не заплачу ни копейки.
- Образец т-текста я оставил в ячейке к-камеры х-хранения М-московского вокзала. Записывайте к-код...
***
Через сорок минут я был на Московском вокзале. Вокзалы в России - это особая тема. О них можно писать исследования. Я не имею в виду исторический, инженерный или архитектурный аспект... тут я пас. Я имею в виду аспект криминальный. В этом отношении наши вокзалы интерес представляют несомненный.
Это мир бомжей, проституток, воров, скупщиков краденого. Это мир катал, таксистов-вампиров, наркодилеров, кидал, бандитов и контролирующих все это криминальное варево ментов. Как именно менты "контролируют", я комментировать не буду. Контролируют - и все тут. Умный читатель сам догадается, как милиция контролирует.
...В указанной ячейке я нашел большой конверт из плотной бумаги. Никаких надписей на конверте не было.