– «Всадники» – это испанская банда?
– Ну да, это чумазые, – мягко сказала она, кивнув. – У них было с «альбатросами» перемирие, но утром их вожаки встретились и постановили, что перемирию конец. Вот мы и знали, что вечером они будут драться. Перед этим у них была куча дел, вот почему их и не было видно. Дружок Кэрол – вожак «альбатросов», так что она все это знает.
– А у тебя есть там дружок?
– Да нет, ничего такого постоянного Я хожу к ним на сборища, танцы и всякое такое. Но по-настоящему меня никто там не интересует. То есть у меня нет друга. Но они славные ребята. То есть мне кажется, что они славные, понимаете?
– Да, продолжай.
– Вот, значит, мы сидели на крыльце и было очень тихо. И вроде дождь собирался. Я еще сказала Кэрол, что будет дождь...
Кэрол. Ну, дождик сейчас не помешает.
Анджела. Да, хорошо бы. Жара такая весь день.
Кэрол. Да, хорошо бы. Верно я говорю?
Анджела. Ты, кажется, шутишь?
Кэрол. Нет. (Помолчав, она говорит со вздохом). Слушай, давай пройдемся, что ли. Мне надоело тут сидеть.
Анджела. Пойдем. Ребята теперь все равно до вечера не вернутся.
Кэрол. Они еще и не уходили. Еще ведь не стемнело.
Они поднимаются со ступеньки. На обеих яркие голубые юбки и белые блузки без рукавов. Кэрол повыше и постарше. Походка у них подчеркнуто женственная, словно они стремятся показать, что они женщины, поскольку вокруг мир, где правят мужчины. Они проходят угол Второй авеню и идут дальше на запад. Ребята на углу свистят им вслед и они презрительно вздергивают свои юные носики, хотя и не без тайного женского самодовольства. Они знают, что красивы, а Кэрол, кроме того, еще знает, что с ней приятно спать. Ей это говорили. Анджела же еще невинна и только делает вид, будто очень опытна. Когда они подходят к Третьей авеню, начинается дождь. Они бегут, юбки хлопают по ногам. Они ныряют в первый же парадный подъезд и смотря на Лексингтон-авеню.
Кэрол. Ой! Смотри-ка! Что это там?
Анджела (глядя на запад, где на горизонте сгустились грозовые тучи). Похоже, что Башня. А кто с ним еще?
Кэрол. Бэтмэн и Дэнни. Они бегут.
Анджела. А я думала...
Кэрол. Господи, они все в крови!
Ребята быстро перебегают Третью авеню. Сзади них слышен звук полицейской сирены. На их лицах страх и возбуждение. Их руки залиты кровью. Каждый еще держит по окровавленному ножу.
Башня (заметив девушек). Эй! А ну сюда! Быстро!
Кэрол. Что такое? Что случилось?
Башня. Некогда – полицейские! Возьми-ка их! Выкиньте куда-нибудь скорей, берите! Скорее!
Кэрол (холодея от ужаса). Что случилось?
Дэнни. Нас хотел пырнуть один чумазый. Мы его прирезали. Берите ножи! Берите!
Кэрол не двигается. Широко раскрытыми глазами она смотрит на протянутые к ней окровавленные кулаки. Анджела вдруг протягивает руку, и в нее ложатся ножи – один, другой и третий, потом ребята снова бегут, стараясь добраться до своей улицы. Анджела бросается к ближайшему крыльцу, взбирается на верхнюю, защищенную от дождя ступеньку. Она быстро садится, сует ножи под себя и расправляет юбку, ощущая прикосновение их тонких лезвий к голой коже. Ей кажется, что она чувствует стекающую кровь по каждому из ножей.
Кэрол. Мне страшно! Господи, мне страшно!
Анджела. Тише.
Струи дождя захлестывают длинную улицу. Через Третью авеню проносится полицейская машина с завывающей сиреной. Навстречу ей, не обращая внимания на знак «одностороннее движение», с другой стороны квартала появляется другая полицейская машина.
Кэрол (шепотом). Нож! Один нож виден! Поправь юбку!
Анджела. Тише! (Она засовывает нож глубже под юбку. Глаза у нее как у пьяной. Она слышит, как ревут сирены, потом раздаются два страшных звука – это полицейские стреляют в воздух,– и возбужденный гул многих голосов. И вот уже Кэрол снова шепчет ей).
Кэрол. Они их схватили. О господи, они пропали! И чего они пошли, туда одни? Анджела! Они зарезали мальчишку!
Анджела (теперь тоже шепотом). Да, да, зарезали его...
Кэрол. Что нам делать с ножами? Давай бросим их в водосточную канаву. Сейчас же. Пока до нас не добрались полицейские.
Анджела. Нет, нет. Я возьму их домой.
Кэрол. Анджела!
Анджела. Я возьму их домой.
– Мы нашли их тут, сэр, – сказал Ларсен. – В ящике комода.
– Зачем вы взяли эти ножи, Анджела? – спросил Хэнк.