– Кэрин…
– Ты очень устал? – На ее губах скользила легкая улыбка.
– Устал?
– После дороги?
– Нет, не устал.
– Мне казалось, ты устал.
– Нет, – улыбнулся он. – Я совсем не устал.
И она его поцеловала.
Потом она не могла вспомнить, сколько раз будила его за эту ночь. Она совсем не могла спать. Уютно устроившись на его плече, она подумала, что очутилась в сказке, что этого не может быть на самом деле – ни этой гостиницы со средневековыми фронтонами и старинными окнами, которые каким-то чудом уцелели при бомбежках, ни чистых белых простыней, ни Хэнка с увольнительной на три дня, которому не надо утром бежать на базу, – все это казалось чудесным сном. Они утопали в мягкой перине, за открытыми окнами тихо спал город, ночное безмолвие нарушал лишь редкий гул самолетов, летящих на Берлин. Она лежала с широко открытыми глазами и недоуменно улыбалась, как получивший неожиданный подарок ребенок.
В первый раз она его разбудила, чтобы спросить:
– Ты настоящий?
– Да, – сонно пробормотал он. – Настоящий.
– Почему ты не занимаешься со мной любовью?
– Сейчас?
– Разве время не подходящее?
– Нет. Лучше завтра утром.
– Да, пожалуй, ты прав, – согласилась она. – Но сейчас тоже хорошее время.
Потом она лежала и думала: «Он столько времени провел за рулем, он, конечно, очень устал, я не должна требовать от него слишком много, но я хочу прикасаться к нему, я хочу, чтобы он проснулся, я хочу знать, что он настоящий, хочу быть с ним много-много часов, не желаю вылезать из этой постели, хочу оставаться в ней все три дня, мне нравится его пижамная куртка…»
– Хэнк?
– М-м-м-м?
– Мне нравится твоя пижамная куртка.
– М-м-м-м.
– Теперь каждый раз, когда ты будешь ее надевать, ты будешь думать обо мне.
– М-м-м.
– Будешь?
– Да. Буду.
– Ты хочешь спать?
– А ты нет?
– Я хочу поговорить, Хэнк, завтра мы можем спать весь день. У нас с тобой целых три дня. Давай поговорим?
– Хорошо.
– Правда, мистер Веттигер очень милый?
– Хозяин? Да. Просто очаровательный.
– Ты очень хочешь спать?
– Нет, нет, ни капельки.
– Как ты думаешь, он догадывается, что мы не женаты?
– Не знаю.
– Ты не очень-то разговорчив.
– Я слушаю.
– По-моему, не догадывается.
– Думаю, ему все равно, – предположил Хэнк.
– Мы ему нравимся. Мы чудесная пара.
– М-м-м – Ты был сегодня такой красивый.
– Давай спать, – взмолился он.
– Я разбужу тебя немного попозже.
– Хорошо.
– Ты сразу поймешь, что тебя будят.
– Да?
– Да. Сразу поймешь.
– Почему бы тебе не поспать?
– Я слишком взволнована. Я так сильно тебя люблю. Мы проведем вместе три дня, Хэнк. О, я так счастлива! – Она засмеялась, но тотчас одернула себя:
– Нельзя.
– Почему?
– Если смеешься в пятницу, значит, будешь плакать в воскресенье, – объяснила она. – Разве ты не знаешь такую примету?
– Сегодня суббота, – сказал Хэнк. – И сейчас первый час ночи.
– Да, но на самом деле еще пятница, – настаивала она.
– Ты рассуждаешь нелогично, даже неразумно.
– Если смеешься в пятницу, будешь плакать в воскресенье. Я не хочу плакать в воскресенье.
– Сегодня суббота. Можешь смеяться сколько хочешь.
– Когда я была маленькой, я все время писала в штаны и плакала. Во всяком случае, так мне рассказывал отец. Он называл меня Benassen und Weinen.
– Что это значит?
– Это значит – мокрая и в слезах.
– Хорошее прозвище! Теперь я тоже буду тебя так называть.
– Только попробуй! Спи. Я разбужу тебя попозже.
– Ты отлежала мне руку, – сказал он.
Он заснул почти сразу. Она прислушивалась к его мерному дыханию и снова подумала: «Он так устал, я должна дать ему поспать». Она встала с постели и подошла к туалетному столику, на котором он оставил свои сигареты, бумажник и личный знак. Она взяла сигарету, прикурила и выглянула в окно, из которого открывался вид на залитые серебристым лунным светом поля. Пол был холодным. Она постояла немного у окна, куря сигарету. Потом выбросила ее и вернулась в постель.
– Ты такой теплый, – прошептала она.
Он что-то проворчал во сне, она счастливо улыбнулась и подумала: он самый теплый человек на свете, он всегда такой теплый. Его ноги никогда не бывают холодными. Как ему это удается?
– Погрей мне ноги, – попросила она, он снова заворчал, и она с трудом сдержала смех.
«Я не должна смеяться. Сегодня пятница, что бы он ни говорил. Суббота наступит только завтра, когда я проснусь. Почему мужчины так странно относятся ко времени?» Она лежала в постели с улыбкой на губах, держа его за руку, прижимая ее к своей груди. Вскоре она заснула, и улыбка все так же играла на ее губах.