– Ну ладно, да. Узнаю.
– Который из них ваш?
– Не знаю.
– Дэнни, укажите, какой из этих ножей принадлежит вам?
– Не помню. По-вашему, я должен помнить такие мелочи? Хэнк протянул ему один из ножей:
– Этот?
– Не знаю.
– Так посмотрите на него внимательно!
– Смотрю.
– Это ваш нож?
– Не знаю.
– Тогда чей этот ножик? С черной рукояткой и серебряной кнопкой? У вашего ножа была черная рукоятка?
– Нет, я так не думаю.
– Значит, это не ваш нож. Верно?
– Да, наверное.
– Если у вас не было ножа с черной рукояткой, то он не может считаться вашим, не так ли?
– Думаю, это да.
– Да или нет? Это ваш нож или нет?
– Ну ладно, нет. Это не мой нож.
Хэнк вздохнул:
– Благодарю вас. А как насчет другого ножа – вот этого, с перламутровой рукояткой? Это ваш нож?
– Нет.
– Значит, первые два ножа не ваши, верно?
– Да, верно.
– Выходит, вам принадлежит самый последний, третий нож, правильно?
– Я не уверен.
– Что ж, давайте взглянем на нож. Приглядитесь к нему получше, а затем скажите мне, этот ли нож был у вас в руках вечером десятого июля.
– Протест!
– Принимается.
– Просто скажите мне, Дэнни, ваш это нож или нет. Когда я приезжал к вам в тюрьму на Уэлфэр-Айленд, вы сказали мне, что ударили Морреса ножом четыре раза. Но как в таком случае…
– Протест!
– Протест принимается.
– Так вы говорили или не говорили мне о том, что четыре раза ударили Морреса ножом?
– Я… я не помню, что я вам тогда говорил. Это было довольно давно.
– Да или нет ?
– Я… я… думаю, я вам это сказал.
– Что вы ударили Морреса?
– Протестую!
– Протест отклоняется.
– Это была самозащита, – пробормотал Дэнни.
– Но вы ударили его ножом, не так ли?
– Я протестую! Ваша честь…
– Протест отклоняется.
– Да, – выдохнул Дэнни. – Это была самозащита.
– Вот этим самым ножом?
– Протестую!
– Ваша честь, я не могу нормально допросить свидетеля, если в отношении каждого сказанного мною слова защита будет заявлять протест, – зло заметил Хэнк. – Лично я в своей линии ведения допроса не нахожу ничего предосудительного. Так что, может быть, адвокат защиты все-таки заткнется и позволит мне…
– Вы задаете свидетелю наводящие вопросы! – выкрикнул Рэндолф со своего места.
– Черт возьми, но вы же сами не стали возражать против того, чтобы он давал показания, не так ли?
– К порядку! К порядку! – строго приказал Сэмелсон. – И впредь попрошу вас воздержаться от подобных перебранок в зале суда! Суд считает линию проведения допроса вполне приемлемой. Вынужден предупредить защитника о недопустимости выпадов в адрес окружного прокурора. Свидетель, отвечайте на последний вопрос.
– А какой… какой был последний вопрос? – спросил Дэнни. От волнения его прошиб холодный пот, и он вытер его рукавом со лба и верхней губы.
– Пожалуйста, зачитайте последний вопрос.
– «Вот этим самым ножом?»
– А что, если это мой нож?
– Отвечайте на вопрос!
– Да. Да, вот этим самым ножом.
– Благодарю вас. А теперь расскажите, что произошло вечером десятого июля.
– Я уже рассказывал вам.
– А теперь расскажите суду.
– Тем вечером мы пошли прогуляться, – заученно завел Дэнни, словно рассказывая стихотворение наизусть. – На нас напал Моррес. В руке у него был нож. Поэтому мы были вынуждены обороняться.
– А кому принадлежала идея насчет того, чтобы отправиться на прогулку?
– Нам всем. Всем троим.
– Но кто первым сказал: «Пойдем прогуляемся»?
– Не помню.
– Это предложили вы?
– Нет.
– Апосто?
– Нет.
– Значит, это должен быть Рейрдон?
– Наверное. Я не знаю. Может быть, это была идея Амбала, возможно, это он предложил пойти погулять.
– Он что, сказал, что ему хочется прогуляться?
– Я не помню.
– Или, может быть, он сказал, что ему хочется наведаться на вражескую территорию, чтобы устроить там небольшую заварушку?
– Протестую!
– Ведь это ему принадлежала идея отправиться в Испанский Гарлем и устроить там небольшую заварушку, не так ли?
– Протестую!
– Ваша честь, вы только что предупредили…
– А теперь я должен предупредить вас, мистер Белл, чтобы вы не задавали свидетелю наводящих вопросов. Протест принимается. Опустите оба те вопроса.
– Когда Амбал Рейрдон впервые завел речь о прогулке, – сказал Хэнк, – он говорил вам о том, что вы отправитесь гулять в Испанский Гарлем?
– Я не помню. Кажется, он просто сказал: «Пойдем прогуляемся» или что-то в этом роде.
– И не уточнил, куда именно?
– Кажется, нет.