И этим словом будет: «Терпение!»
А Рафаэль Моррес, плывя в море слов, утонул, потому что слова не умеют плавать.
— Вы хоть немного знакомы с Гарлемом, сэр? — поинтересовался Ларсен.
— Я здесь родился, — ответил Хэнк. — На этой улице.
— Правда? — Ларсен с любопытством посмотрел на него. — Полагаю, он сильно изменился с тех пор.
— Да.
— Вообще-то, — сказал Ларсен, — мы могли привести девушку к вам в кабинет. И вам не нужно было самому ехать в Гарлем.
— Мне хотелось побывать здесь.
Теперь, шагая рядом с детективом, он думал, почему ему захотелось приехать сюда. «Может быть, дело в этой записке с угрозами, — размышлял он. — Может, я решил испытать свое мужество. А может быть, я хотел понять, как из Гарлема могли выйти окружной прокурор и трое юных убийц».
— Мы пришли, — остановился Ларсен. — Все трое жили в этом квартале. А пуэрто-риканский мальчик жил на этой же улице, только немного подальше.
Хэнк осмотрелся вокруг. Асфальт плавился от жары. В центре улицы несколько мальчишек включили пожарный гидрант и прямо в одежде бегали под струей воды. Вода била вверх через прикрученную к наконечнику консервную банку и каскадом падала на землю, образуя ручей, за который будет расплачиваться город. Чуть дальше играли в стикбол[5]. У обочины выстроились мешки с мусором в ожидании мусорных грузовиков. На ступеньках домов сидели женщины в домашних платьях. Рядом с кондитерской стояли несколько подростков и разговаривали.
— Если вам интересно, как выглядят Громовержцы на досуге, то вы смотрите прямо на них, — заметил Ларсен.
У ребят был совершенно безобидный вид. Оперевшись на газетный киоск, они мирно беседовали и негромко смеялись.
— Девушка живет в доме рядом с кондитерской, — сказал Ларсен. — Я позвонил ей из участка, так что она знает о нашем, приходе. Не обращайте внимания на нахальные взгляды этих бандитов. Они знают, что я полицейский. Я столько гонял их, что уже сбился со счета.
При приближении Хэнка и Ларсена разговор стих. Сжав губы, парни проводили их взглядом ко входу в дом. В подъезде было темно. В ноздри сразу ударил застоявшийся запах пота и испражнений, запах готовящейся пищи, запах сна и бодрствования — запах жизни.
— Не представляю, как здесь можно обитать, — поморщился Ларсен. — А ведь некоторые из них получают неплохое жалованье. Трудно в это поверить, правда? Люди не должны так жить. Если живешь, как свинья, начинаешь чувствовать себя свиньей… Девушка — на третьем этаже.
Они поднялись по узкой лестнице. Он помнил, как в детстве поднимался точно по такой же. Фасад Гарлема, может, и изменился, но содержание осталось прежним. Мальчиком он мочился на первом этаже под лестницей, добавляя свой запах к устоявшейся вони. «Если живешь, как свинья, начинаешь чувствовать себя свиньей…»
— Это здесь. — Ларсен остановился перед квартирой 3Б. — Родители работают, так что она должна быть одна. Ей шестнадцать, но выглядит намного старше. Хотя, похоже, это неплохая девочка. — Он постучал в дверь.
Дверь сразу распахнулась, словно она стояла за ней в ожидании стука. Девушка оказалась темноволосой, с большими карими глазами и открытым лицом. Из косметики пользовалась только помадой. На ней была широкая красная юбка и белая блузка. Волосы собраны на затылке и перевязаны красным бантом.
— Здравствуйте, проходите, — пригласила она. Они вошли в квартиру. Потертый линолеум, кое-где порванные обои, со стены свисающая розетка с оголенными проводами. Но квартира содержалась в идеальной чистоте.
— Мисс Руджиэлло, это мистер Белл, окружной прокурор.
— Здравствуйте, — поздоровалась девушка. Она говорила шепотом, словно боялась, что их подслушивают.
— Здравствуйте, — ответил Хэнк.
— Хотите кофе или еще чего-нибудь? Я поставлю чайник. Это быстро.
— Нет, спасибо, — отказался Хэнк. Девушка кивнула, будто заранее знала, что он не воспользуется ее гостеприимством, а теперь получила тому подтверждение.
— Ну… садитесь… пожалуйста.
Они сели за кухонный стол с полированной крышкой, Хэнк с Ларсеном с одной стороны, а девушка — напротив.
— Как вас зовут, мисс? — начал Хэнк.
— Анжела, — ответила она.
— У меня дочь вашего возраста, — сказал Хэнк.
— Да? — заинтересовалась девушка, но продолжала смотреть на Хэнка настороженно. — Да.
— Хорошо, — кивнула Анжела.
— Мистер Белл хотел бы задать тебе несколько вопросов, — сказал Ларсен.
— Да? — Это прозвучало почти как вопрос, но она одновременно кивнула, показывая, что ей известно, для чего пришел окружной прокурор.
— О том, что случилось в ту ночь, когда зарезали Морреса, — продолжал Ларсен. — О ножах.
— Да? — снова повторила она.
— Да, — кивнул Хэнк. — Ты можешь рассказать мне обо всем своими словами?
— Ну, я не видела, как его зарезали, и вообще ничего не видела. Понимаете? Я не имею никакого отношения к убийству.
— Да, мы понимаем.
— Я плохо поступила, что взяла ножи? У меня могут быть неприятности из-за этого?
— Нет, — успокоил ее Хэнк. — Расскажи, что произошло.
— Мы с Кэрол сидели у подъезда. Кэрол — моя двоюродная сестра. Кэрол Руджиэлло. Мы вышли рано, сразу после ужина. На улице было тихо. Никого из ребят не было, но мы решили, что они готовятся к драке. Они договорились еще днем. Я говорю о войне между ними и Всадниками.
— Испанская банда?
— Да, испашки, — кивнула девушка. — До этого они заключили перемирие, они и Громовержцы, но в тот день главари встретились и решили снова начать войну. Поэтому мы знали, что той ночью будет драка. А перед дракой им много всего нужно сделать, поэтому их и не было поблизости. Кэрол встречается с главарем Громовержцев и знает обо всех их делах.
— Ты тоже встречаешься с каким-нибудь парнем из клуба?
— Постоянно нет. Я хожу на их сборища и все такое. Но никто из них меня по-настоящему не интересует. Я имею в виду, как парень, с которым можно ходить на свидание. Но они — хорошие ребята. То есть они кажутся хорошими, понимаете?