Улица Каляева по своей конфигурации напоминает клюшку хоккеиста, длинная часть которой тянется параллельно улице Бебеля, а загнутый конец врезается в нее почти перпендикулярно. На завороте, широко раскинув корпуса-крылья, стоит девятиэтажный дом под номером 27. А следующий, тоже девятиэтажный и тоже угловой, одним крылом значится по улице Каляева, 31, а другим по Бебеля, 128.
У этих двух больших домов общий, замкнутый с трех сторон корпусами-крыльями двор, довольно просторный, вмещающий два подземных гаража, детский комбинат с игровой площадкой, обнесенной высокой металлической оградой, и еще остается много свободной площади.
Так вот, квартира Зверевой находится в доме по Каляева, 27. А похищенные вещи были занесены, если верить овчарке, в один из подъездов на Бебеля, 128. Предположительно, в одну из квартир на третьем, четвертом или пятом этажах.
Бородин вошел в подъезд около семи часов вечера. В нескольких квартирах никого не оказалось дома (впрочем, не исключено, что кто-то, поглядев в «глазок», не захотел или побоялся обнаружить свое присутствие).
И тем не менее, уже в самом начале обхода, в квартире на третьем этаже, он получил интересную информацию от пятнадцатилетней девчушки, которая именно семнадцатого ноября встретила на лестнице незнакомого мужчину с двумя большими сумками в руках.
Девчушка бежала вниз, а он поднимался навстречу. К сожалению, она не обратила внимание на его лицо.
Зато посмотрела на сумки. Одна была синего цвета, другая коричневая. Обе сумки были чем-то туго набиты и застегнуты на «молнии».
— Лифт, что ли, не работал? — спросил Бородин.
— Нет, почему? Наверное, работал, — ответила девчонка.
— Тогда почему ты спускалась по лестнице?
— Потому что быстрее! Пока лифт придет… — ответила девчушка, задрав кверху обсыпанный конопушками нос и с нескрываемым любопытством разглядывая сыщика золотисто-карими, по-взрослому серьезными и умными глазами.
Глаза у девчушки были взрослые, а ростом и комплекцией сошла бы за двенадцати-тринадцатилетнюю. Густые огненно-рыжие волосы были подстрижены коротко, «под мальчика». Люба Пермякова. Матери нет, умерла. Живет со старшим братом, который работает шофером на междугородных перевозках. Сейчас он в рейсе.
— На какой этаж поднялся тот мужчина, не обратила внимания? — спросил Бородин.
Люба помотала головой, подумала и сказала:
— Когда я выходила из подъезда, он еще топал.
— А встретились на каком этаже?
— Между третьим и вторым.
— Быстро он шел или медленно?
— Торопился. Через две ступеньки шагал.
«Мог и до шестого этажа дойти, если не выше», — подумал Бородин.
— Ты точно помнишь, что это было семнадцатого ноября?
— Точно! — уверенно ответила Люба.
Это был день ее рождения, и брат дал ей десять тысяч на подарок. Вот она и побежала с этой десяткой. Купила себе кое-что в комке. А что именно — стесняется сказать. Ну, Бородин и не настаивал.
В половине десятого он добрался до девятого этажа. Никто из опрошенных, кроме Любы, мужчину с сумками не видел.
Но вот тут, на девятом этаже, одна интеллигентная старушка с выкрашенными в лиловый цвет волосами вспомнила, как в один из дней — недели-то три с тех пор, пожалуй, прошли — сидела, как обычно после завтрака, на скамеечке возле подъезда и видела, как подъехала легковая машина. А немного погодя из подъезда вышли двое молодых мужчин с большими дорожными сумками. Погрузились в машину и уехали.
Внешность мужчин старушка смогла описать лишь приблизительно: «простые рабочие лица». Цвета сумок — синий и коричневый. Вернее не совсем коричневый, а ближе к бежевому. Машина же была красного, «пожарного» цвета. В марках старушка не разбирается. На номер тоже не посмотрела. Да если бы и посмотрела, то навряд ли бы запомнила.
— Память стала совсем никуда, — пожаловалась она. — Иной раз на почтовом конверте свой адрес надо написать, так не поверите: за дверь заглядываю, чтобы номер квартиры посмотреть… Постойте-ка!.. — Она задумалась, приложив ко лбу растопыренные пальцы. Ее маленькие руки с наманикюренными ногтями походили на птичьи лапки.
Немного погодя старушка подняла на сыщика выцветшие глаза и, с заговорщически понизив голос, сообщила:
— Там ведь еще мальчик стоял и смотрел на машину. Он в нашем подъезде живет. Хорошо бы вам его найти: у его отца точно такая же машина, только другого цвета.
— Не вспомните, в какой квартире живет этот мальчик? — спросил Бородин, чувствуя, как внутри все напряглось.
Старушка махнула на него обеими руками, словно отгоняя наваждение: