Глава 11. СТАНОВЛЕНИЕ ГРУППЫ
Не следует выдавать секреты посторонним, даже если этот посторонний — ваш самый верный друг.
Зорге заявил, что в 1936 году он занял признанное всеми положение своего рода неофициального секретаря военного атташе полковника Отта и ему даже выделили в посольстве кабинет. Ясно, что это было неформальное и, вероятно, несколько эксцентричное соглашение. Конечно, когда посол показывал ему секретные документы, Зорге не мог взять их в свой кабинет, чтобы там скопировать или сфотографировать. Все, что он мог сделать, — это запомнить их основные пункты и потом изложишь их письменно. Но когда за советом к нему обращались другие члены посольства, он часто просил, чтобы ему позволили взять относящиеся к делу документы в свою комнату. «Мне бы хотелось, — говорил он, — внимательнее их изучить». И там — в своем собственном кабинете, он вполне мог фотографировать некоторые отрывки из этих документов.
«Если я не мог воспользоваться шансом такого рода, а именно: позаимствовать свежие документы, я ждал, пока
бумаги не будут переданы в архив, откуда я мог их взять, чтобы изучить на досуге. Я фотографировал не только в своем кабинете, но и повсюду в посольстве, если мне приходилось торопиться».
Однако время шло, и штат посольства увеличивался, и фотографирование, по словам Зорге, стало «делом весьма опасным» — появился риск, что кто-нибудь может неожиданно войти в комнату. Так, однажды, когда один из сотрудников одолжил ему какой-то документ, Зорге попросил отвести его на часок-другой в специальную комнату, где он мог бы быть уверен, что его никто не потревожит. «Я говорил человеку, давшему мне документ, что ему, вероятно, будет неловко, если кто-нибудь в посольстве увидит, что я знакомлюсь с конфиденциальными документами».
Зорге также приглашали стать руководителем местного отделения нацистской партии — приглашение, конечно, исходило не от сотрудников посольства, но от наиболее рьяных членов партии в токийском районе. И хотя Зорге не намеревался занять этот пост, он, тем не менее, не преминул упомянуть об этом предложении в разговоре с Оттом и попросить его совет. Сама мысль, что Зорге может занять подобный пост, позабавила и Отта, и Дирксена, и Отт шутя посоветовал Зорге принять предложение, поскольку тогда у нацистской партии появится хотя бы один здравомыслящий фюрер.
Однажды после февральских событий Отг пригласил Зорге в кабинет и сказал, что они с послом узнали от некоего источника в японском генеральном штабе, что в Берлине ведутся какие-то германо-японские переговоры. Германский МИД в переговорах не участвует, однако ведущую роль в них играют Риббентроп и Осима — японский военный атташе в Берлине, и адмирал Канарис, глава германской военной разведки. Если верить Зорге, Огг попросил его помочь в шифровке телеграммы в штаб-квартиру германской армии в Берлине с просьбой предоставить информацию о переговорах.
«Он попросил меня поклясться, что я никому не расскажу об этом деле. Я согласился и помог ему зашифровать телеграмму у него дома. Он обратился ко мне, а не к кому-либо из сотрудников посольства, потому что дело требовало абсолютной секретности.
Ответа из Берлина не последовало, и Отт был страшно раздражен этим. Он сообщил обо всем Дирксену и последний велел ему повторить запрос о предоставлении информации, используя армейский шифр, предупредил при этом, что шифровать телеграмму можно только с Зорге, и потому Отт снова обратился ко мне.
Наконец пришел ответ из штаб-квартиры германской армии, в котором Отту советовали обратиться за информацией в японский генеральный штаб. Отт так и сделал, и я потом услышал от него то, что ему стало известно. Однако я не могу сейчас вспомнить подробности этого дела. В основном он узнал, что переговоры идут, но в обстановке высшей конфиденциальности, поскольку было очень важно, чтобы политики о них не пронюхали»[73].
Если это утверждение верно, то оно демонстрирует ту степень доверия, которую завоевал для себя Зорге. Что касается Отта и Дирксена, то их поступки следует рассматривать скорее как показатель высочайшего уровня маскировки Зорге, нежели свидетельство легковерности представителей высоких сфер.
73
Рассказывали, что Зорге как-то вечером в 1936 году говорил в «Импери-ал-отеле» одному знакомому, что помогал Отту кодировать телеграмму в Берлин.