Двое негодяев лениво отлепились от стены. Один был мне незнаком – здоровенный мускулистый фрог с безобразным шрамом поперек физиономии, а вот второго я знал. Сержио Канальо, племянник и правая рука дона Маскарпоне, одарил меня белоснежной улыбкой.
– Босс хочет перекинуться с тобой парой слов, Эд.
Я отнюдь не горел желанием беседовать с крестным отцом местной организованной преступности; помимо прочего, такие встречи чертовски плохо сказываются на бизнесе – но, говоря по совести, был ли выбор?
– Как это мило с его стороны. Надеюсь, у вас есть транспорт? – Солнце уже начало припекать, и перспектива тащиться невесть сколько пешком не внушала оптимизма… Не говоря уже обо всем прочем.
– Даже вспотеть не успеешь, – прохрипел фрог. Похоже, кто-то когда-то от души приложился к его горлу, повредив голосовые связки. Я мысленно пожалел, что неведомый благодетель не довел дело до конца: было в этом типе что-то на редкость неприятное. – Босс лично приехал поговорить с тобой.
А вот это действительно странно. Откровенно говоря, не такая уж я важная птица.
– Знак уважения, Эд, – Сержио вновь продемонстрировал безукоризненные зубы.
Черта с два, так я и поверил! Хотя… Вынужден признать – клан Маскарпоне обделывает свои грязные делишки с определенным шиком. Они мерзавцы и негодяи, но стиль у них есть. Длиннопалые ладони фрога меж тем с профессиональной быстротой скользнули по моему костюму.
– Он чист, Сержио.
Ну естественно, чист. Я не имею привычки вооружаться до зубов, отправляясь выпить чашечку кофе… Хотя, может, стоит об этом подумать. Теперь.
Паланкин поджидал меня в тени. Такие штуки, как ни странно, – довольно удобное средство передвижения. В старых районах многие предпочитают пользоваться услугами носильщиков, а не брать рикшу: улочки здесь узкие и извилистые, вдобавок все изрезано каналами, большими и малыми, – не стоит забывать, что Амфитрита строилась земноводными для земноводных. Стоило мне подойти, как занавеска шевельнулась.
– Синьор Маскарпоне… – называть его «доном» я не стал: маленькая демонстрация независимости.
– Подойди поближе, giovanotto[1]. Я не кусаюсь.
Может, и нет – в буквальном смысле, но я-то знал, что передо мной отнюдь не самый мелкий из городских хищников. Впервые увидев дона, вы вряд ли поймете, что за акула перед вами. Плечистую, но уже начавшую заплывать жирком фигуру облегал безукоризненный, цвета сливочного пломбира, костюм (носить здесь летом что-либо темное – безумие). Смуглое лицо с влажными глазами-маслинами заставляло вспомнить о сицилийских предках. Он напоминал преуспевающего коммерсанта, владельца крупного бизнеса – да, собственно, и являлся таковым; вот только предлагаемые его парнями услуги были весьма специфического свойства. Мимо нас прошлепали два голенастых фрога-подростка, оживленно беседуя о чем-то. Не сбавляя шага, они ступили на берег канала – и почти без всплеска погрузились в воду.
– Знаешь, иногда я завидую местным, – вздохнул Маскарпоне. – Амфибиям доступны сразу две стихии, мы же вынуждены довольствоваться одной.
– Ну, некоторые из них работают на вас, верно? – естественно; если бы дела обстояли иначе, он вряд ли достиг бы того положения, что занимает сейчас.
– Да, giovanotto, и тем не менее – для нас, иммигрантов, многое в их жизни остается тайной за семью печатями. Некоторые вещи я просто не в силах понять… Эти ожившие мертвецы, например.
Понять он, возможно, и не в силах, но не упустит случая воспользоваться ситуацией. Предыдущий дон сложил голову на плахе, будучи обвиненным зомби. Так уж получилось – в Амфитрите мертвые обладают некоторыми гражданскими правами. Например, правом выступать в суде… Ходили слухи, что зомбификацию покойного фрога заказал не кто иной, как мой собеседник. К слову, жертвы мафии с тех пор, все без исключения, имели дыру в затылке: оживить мертвеца с разрушенным мозжечком не под силу даже местным колдунам. Луиджи Маскарпоне не желал повторить судьбу своего предшественника.
– Говорят, среди людей ты – один из лучших знатоков здешней жизни.
Я слегка пожал плечами.
– Такова моя работа…
– Ты ведь местный уроженец, верно? – небрежно спросил мафиозо. – Уезжал ненадолго, вернулся сразу после Трехдневного восстания – в то время как прочие бежали отсюда, словно ratto[2] с тонущего корабля…
Ага, маленький намек… Нет, никакого секрета тут не имелось – но знать, что некоторые факты твоей биографии интересуют преступного босса, было не слишком приятно.