Шум в голове начал стихать, и я тяжело поднялся на ноги. И осмотрел берег. И не удержался, чтобы не произнести нараспев:
— Папа, папа, наши сети притащили мертвеца. Вернее, мертвецов.
На берегу, у кромки воды, в траве лежало около трех десятков трупов. Часть из них очевидно утопили призраки невест, которые кормились на этой мануфактуре. Тела хорошо сохранились на илистом дне, и могли подкармливать мертвых актрис сотню лет. Идеальное место для хранилища кормовой базы.
— Видимо, ближайшие несколько дней отдел будет заниматься опознанием и сверкой с базой пропавших без вести, — протянул пораженный жандарм.
Я только развел руками:
— Простите, мастер Иванов, при работе с мертвыми, которые зарылись в илистое дно, сложно определить какие именно тела нужны. Так что пришлось поднимать всех.
— Да я не имею к вам претензий, — ответил Дмитрий. Он тоже ходил между мертвецов, и рассматривал тела. Делал это привычно, без брезгливости. Словно бы не раз присутствовал на вскрытиях, в том числе подпортившихся тел. Хотя и не решался трогать их. Быть может беспокоился, что они могут пошевелиться. Признаюсь, что на мгновенье захотелось подшутить над ним и заставить одно из тел вскинуть руку. Но я сдержал хулиганское побуждение, решив, что сделаю это как-нибудь в другой раз.
— У многих при себе будут документы, так что опознать их будет несложно.
Иванов обернулся ко мне и с интересом уточнил:
— Откуда вы знаете?
— Здесь поселились призраки жертв Добронравова, — ответил я. — Они убили часть этих людей. Высосали из них жизненную силу. Ну а остальные лежат здесь со времён Смуты. В те дни эта мануфактура дважды меняла собственника. Не думаю, что это проходило без крови и трупов.
При упоминании призраков, жандарм заметно вздрогнул и с опаской осмотрелся по сторонам. И я поспешил его успокоить:
— Сейчас их здесь нет. Иначе бы они неплохо бы перекусили вашими людьми.
— Ваша правда, Павел Филиппович, — согласился жандарм и достал из кармана телефон. — Придется вызвать ещё несколько бригад. Две попросту не увезут эти трупы в прозекторскую. Спасибо за помощь, мастер Чехов.
— Служу Императору и Империи. Надеюсь, занятость вашего отдела не отразится на доставке в мой офис копии дела Ильи Литвинова?
Иванов покачал головой:
— Нет, что вы. Все бумаги привезут вам сегодня, не успеете вернуться в свой кабинет. Я распоряжусь.
— Спасибо.
Я поднял с травы пиджак, отряхнул его, накинул на плечи и направился в сторону мануфактуры, оставив Иванова на берегу. И не оборачиваясь произнес на ходу:
— И ещё, мастер Иванов. Чтобы мертвецы здесь не множились — перекройте на какое-то время въезд на эту территорию. И повесьте табличку, что нахождение здесь опасно для жизни.
Я не ожидал ответа. И был удивлен, когда Иванов уверенно произнес:
— Пожалуй, вы правы, Павел Филиппович.
Жандармы и лекари разошлись, освобождая мне дорогу.
— Спасибо, мастер некромант, — произнес один из бледных уставших парней и почти сразу же еще несколько людей поблагодарили меня.
— Всегда рад помочь служителям империи, — ответил я, рассеянно улыбнувшись, и побрел дальше.
Фома ждал меня возле машины. Слуга стоял, и прищурившись с интересом рассматривал старые кирпичные здания. Заметив меня, он уточнил:
— Домой, вашество?
Я кивнул, и Фома распахнул пассажирскую дверь. Я устроился на сиденье, откинулся на спинку, устало прикрыл глаза, провалившись в полудрёму. И пришел в себя, только когда Фома осторожно произнес:
— Приехали, вашество. Я пока пригоню ласточку? Надо Иришку домой доставить.
— Конечно, — ответил я и пошел по дорожке к дому.
На пороге сидел мужчина, лица которого давно не касалась бритва. Он был одет в полосатую рубаху, серые штаны, которые очень напоминали казенные. Также он поджал ноги, будто стесняясь своих стоптанных тапочек. Наверняка так и было, потому как обувь явно до того принадлежала даме. Она когда-то была розового цвета, а теперь выцвела до бледного почти бежевого оттенка.
— Здравствуйте, — сказал я, останавливаясь чуть дальше, чем требовалось.
Мужчина вскинул голову, подслеповато прищурился и приставил ладонь ко лбу, прикрыв глаза от солнца.
— Здравы будьте, господин Чехов? — последнее слово он произнес немного неуверенно. — Простите, но я не помню вашего лица.
— Кто вы?
— Семен, — гость поднялся на ноги и поправил мятую рубаху. — Евсеев Семен.