В один голос спросили мы с секретаршей. А перед потерпевшими появился графин и пара стаканов, в которые одновременно плеснулась вода. Любовь Федоровна продолжала удивлять тем, как ловко управляла силой.
Фома опрокинул в себя воду, а потом мягко обнял за плечи девушку.
— Как ты?
Та поначалу забылась и прильнула к парню, а потом смущенно подалась в сторону. Питерский нахмурился и тряхнул головой.
— Я прикупил омывалку для стекол нашего «Империала». Советовал ее мне водитель вашей бабушки. Даже бутылку показал, чтобы я не перепутал. Я запомнил. И купил точно такую же.
— И? — не понял я.
— Но по дороге решил испробовать на ласточке своей. И залил в бачок.
Нечаева распахнула окна, впуская в комнату свежий воздух.
— И когда на стекло прыснула эта гадость — в машине жутко завоняло.
— Это ещё мягко сказано, — добавила кухарка, скромно сминая в руках платочек. — Глаза щипать стало. Дышать сложно.
— Я-то поначалу не сразу понял, что не так. И окно открыто было, ветерок разгонял вонь эту. А когда уж остановились у светофора, то стало совсем невмоготу.
— Так, что у меня в глазах потемнело. И я даже в обморок упала, — добавила девушка и шмыгнула носом. — А я ведь крепкая. Никогда не терялась.
При этих словах Фома с какой-то особенной нежностью взглянул на кухарку. И сразу стало понятно, что между этими двумя все серьезно.
— Машину я там оставил, прямо за светофором. Внес Иришку. На обочину потом авто откатил.
— Не украдут? — уточнила Арина Родионовна.
— Так это ж центр, — возразил Фома. — Это ж не на окраине транспорт оставить. Хотя… — парень посмурнел, — никто в нее не заберется, пока из салона так несет. И неизвестно же, выветрится эта вонища или нет.
— И слава Искупителю, — возвела к потолку глаза Любовь Федоровна. — Машине давно место на свалке. Ни к чему нашему котеичу ездить в консервной банке.
— Может и правда пришла пора взять другой автомобиль? — предложил я.
На это слуга вздохнул, покачал головой и произнес серьезным голосом:
— Лошадей не переправе не меняют. Я человек ответственный и верный.
В этот раз Иришка основательно смерила его оценивающим взглядом и скрыла в уголках губ улыбку. А потом спохватилась:
— Мне пора готовить. Пойду я. И… — она смущенно добавила, — спасибо, Фома, что подвез. И на руках нес…
Парень кивнул и тут же громко чихнул.
— Будь здрав, — сказал я и уточнил, — а ты покупал омывалку в салоне? Или в киоске у дороги?
— Вашество, — обиженно насупился парень. — Я, может, и экономный, но не глупый. И уж точно не стал бы всякую дрянь в елитную машину лить.
— Это чистая правда, — подтвердила Любовь Федоровна. — Он и продукты для дома выбирает, не глядя на цену.
— Выходит, в порядочном магазине брал, и все равно дрянь оказалась? — уточнил я и парень кивнул.
— Хорошо, что я в «Империал» не залил, — вновь вздохнул Фома. — В нем и салон кожаный. Этакая вонь впитается и не отмоешь никак. Да там и щелей нет, как в моей ласточке. Не проветрилось бы вовек.
— Дела, — протянула Арина Родионовна. — Получается, что в приличном месте отравой торгуют.
— Разберусь, — буркнул слуга и пояснил, — я туда смотаюсь и пообщаюсь с продавцом.
— Вместе загляните, — посоветовала Виноградова. — Фома — парень горячий. Авось как кому в лоб даст.
— Вместе заглянем, — согласился я с призрачной дамой.
В кармане звякнул телефон, и я быстро вынул аппарат. Любовь Федоровна тотчас переместилась мне за спину, чтобы прочесть сообщение.
— Какие страсти, — произнесла она и захихикала.
С той самой ночи, как в доме задержалась Регина, призрак не упускала случая позубоскалить. Мне не хотелось напоминать, что именно Виноградова подала на стол из своих тайных запасов дорогое вино и проявила деликатность, оставив меня наедине с девушкой. Не хотелось напоминать еще из-за того, что я был благодарен ей за созданное уединение. А я подозревал, что как только начну говорить «спасибо» — бухгалтер выпишет себе премию.
«Можно ли мне навестить сегодня мастера Чехова?»
Я легко представил, как Регина говорит это вслух и невольно улыбнулся.
Телефон вновь ожил и на экране появилось единственное слово нового сообщения:
«Можно?»
«Нужно», — написал я в ответ и отправил сообщение. На мгновенье стало жарко, и я откашлялся, чтобы прочистить горло.
— Возвращаемся к работе, — предложил я и направился к своему кабинету.
В этот момент над входной дверью звякнул колокольчик и в приемную вошел невысокий парень в форме жандармерии. Курьер ловко снял с головы кепку и пригладил волосы на затылке, ладонью, затянутой в тонкую перчатку. Потом стянул с нижней части лица шарф и неуверенно улыбнулся.