Она разглядывала меня внимательно, держа в длинных пальчиках высокий бокал с малиновым напитком. Член чуть не разорвало от болезненного рывка крови — зверь встал и заявил о своём неутолимом голоде. Незнакомку уже ничего не спасло бы от тесного с ним общения.
Откинулся на спинку кожаного дивана, не отпуская взгляд девушки. Она будто задеревенела, и я внутренне усмехнулся, вспомнив, что Джейк называет меня сатиром, а женщины — козлом. Что ж, пусть так — тем хуже для женщин, но удобнее для меня. Я приносил их в жертву своему голоду и оставлял иссушенными и забытыми. Красивой сексуально привлекательной незнакомке грозила та же участь.
Девушка грациозно скользнула с барного стула и немного порывисто подошла ко мне. Я открыто любовался изгибами её аппетитного тела. Было видно, что она смущается от моего внимания. Ей всего лет двадцать, давно не трахал таких молоденьких — они слишком ранимы и влюбчивы, а я не завожу отношений и не терплю навязчивости — с взрослыми женщинами в этом плане комфортнее.
Стало жаль девчонку — сатиры не ведают платонической любви, они сразу переходят к сексу. Вздохнул — придётся быть с ней внимательнее и осторожнее. Что ж, тело случая. Голоду все равно, как его удовлетворю: смакуя малиновый десерт или заглатывая шоколадный пряничек целиком — лишь бы притупить ломящую боль в члене. А потом вызову профессионалок и отдамся их ртам, губам и попкам.
— Привет! — её голос продрал кожу приятной лёгкой хрипотцой до мурашек.
Чёрт! Звучит как музыка — не люблю звонких голосов, от них головная боль и треск в ушах, они даже стонут так, что хочется заткнуть рот половым органом.
— Привет, — даря хищную улыбку и скользя взглядом по стройным ножкам, глухо пророкотал и сам удивился тому, как мгновенно внутренне подобрался — девчонка вызывала совершенно определённое желание, пульсировавшее на кончике плоти.
Вблизи она ещё совершеннее. Мулатка с золотистым оттенком тёмной кожи, глазами цвета шоколада, яркими от множества золотых искорок. Просто юная пантера. Чудо как грациозна, несмотря на неловкость от смущения и волнения. Я залюбовался.
— Не видела тебя здесь раньше, — она поставила бокал на середину столика.
— Не будем тратить время на обмен конверсивами, — усмехнулся, делая большой глоток чая и вылавливая губами льдинку — нужно было немного притупить жар в штанах, отвлечься и перед трахом и для начала всё же пообщаться с девочкой.
Она растерялась, бросила беспомощный взгляд куда-то в сторону бара, а я подался вперёд, роняя взгляд в вырез её платья, чувствуя в пальцах зуд от желания погладить аппетитные холмики. Я почти в два раза старше её, и транслировал совершенно однозначное намерение. Видимо, всё же напугал её откровенностью.
Увы, но я не устраиваю романтических вечеров и не веду с женщинами долгих переговоров. Поэтому, когда девушка взволнованно подскочила и направилась в коридор с комнатами гигиены, очевидно, желая скрыться от моего липкого внимания, я поднялся и нагнал её в три шага — зверь требовал принести эту малышку в жертву его болезненной похоти.
В достаточно просторное для своего назначения помещение мы вошли вместе: отделочный камень цвета кофе с золотистыми прожилками, зеркало с подсветкой во всю стену над раковиной — шикарная оправа для незнакомки в ее же тонах. Замкнул дверь, полностью отрезая голоса посетителей и звуки шумного Нью-Йорка.
Девушка широко распахнула глаза, глядя на меня снизу вверх — она едва доставала макушкой мне до подбородка. В ноздри просочился аромат: тонкий, неуловимо знакомый, но я не мог вспомнить, что пахнет вот так терпко, сладко и прохладно. Повёл носом над её волосами:
— Чем ты пахнешь?
Она отшатнулась и отступила к длинной каменной плите с раковиной посередине, прижимая к животу маленькую сумочку.
— Маслом для волос…
Я видел в её глазах понимание и… предвкушение? Но всё это было густо замешано на испуге и волнении. Её эмоции понятны и… Чёрт! Они восхитительны! Искренние, свежие, как она сама, тронувшие мою окостеневшую за ненадобностью душу.
— Не бойся. Я не насилую хорошеньких девушек.