"Что происходит? Кому я мог дорогу перейти? Происки конкурентов? Смешно!", - мысли путались в голове Руслана, продолжая думать о произошедшем, он силился понять, что же будет дальше
"Господи, Лида, сын, что сейчас с ними? Хоть бы их не впутывали в эту дурацкую историю. Может им денег надо, а где их взять? Смешно."
Глаза сфокусировались на входной двери. В соседней комнате явно что-то происходило, были слышны чьи-то тяжёлые шаги. Руслан постарался оглядеться вокруг, насколько это было возможно в его беспомощном положении.
Обстановка вокруг была довольно таки дорогая, но не было того уюта и тепла, который бы говорил о том, что у дома есть хозяйка. Создавалось полное впечатление, что квартира съёмная, временное пристанище чьей-то мятущейся беспокойной души.
У Руслана всегда было хорошо с аллегорическим восприятием мира и он представил себе этого временного хозяина, который хоть и окружил себя богатой обстановкой и был явно при деньгах, но скорее всего дома, в полном понимании этого слова, такого какой был у Руслана и Лидии, у этого человека явно нет и никогда не будет.
Отворилась дверь и в комнату вошёл человек в туфлях хорошей кожи. Он подошёл к связанному пленнику вплотную и стоял над ним улыбаясь. Глядя на него снизу, Руслан пока не понял кто стоит перед ним, потому что не встречался с этим человеком вблизи и видел его либо издали, либо на фотографии. Поэтому он пока не осознал кто это.
Ни слова не говоря, человек рывком поднял его и посадил всё так же связанного на диван, как спелёнутую куклу и больно отодрал со рта пластырь. Руслан силился что-то сказать, но долго сомкнутые губы были как будто приклеены между собой. Наконец он разомкнул их и промолвил:
- Кто вы и что вам от меня надо? Вы должно быть меня с кем-то спутали, за меня вам никто не заплатит выкуп и вообще не дадут ни шиша. Только не говорите, что вы мой тайный поклонник и хотите меня расколдовать, чтобы я превратился в принцессу. Предупреждаю, что целовать меня не надо, я от этого могу превратиться только в жабу, - хохмил Руслан, даже в таком положении не теряющий своё чувство юмора.
- Даааа, - протянул человек, - страна перестала узнавать своих героев? Или я настолько изменился? Признаюсь была у меня мыслишка изменить внешность, но уж больно я к ней привязан, да и бабы против, обычно они меня любят таким, каков я есть сейчас. Не узнаёшь? Валера я, Панкратов Валера, - самодовольно ухмыльнувшись сказал тот, кто заманил его сюда обманом и неприветливо оглушил при встрече.
- Аааа, так ты и есть тот самый псих, которого все разыскивают? Валера, какого хрена тебе от меня надо? Чего тебе не жилось спокойно, ты ведь смог уйти от наказания за свои преступления? Или тебя всего изнутри изъела чёрная зависть ко мне и моему счастью? - вопрошал, подразнивая Валеру, Руслан и продолжал изводить его снова:
- Жаль мне тебя - иметь такую гнилую наследственность тяжкий груз.
Кулак разъярённого маньяка прямым ударом попал Русику в челюсть, а тот продолжал, кроваво сплюнув в сторону прямо здесь же, на паркетный пол, ограниченный в других действиях, он мог только хлёсткими, как хлыст, словами отвечать своему обидчику:
- Ты даже бить можешь только связанных и убивать беззащитных женщин. Твой покойный дед обо всех ваших совместных преступлениях изложил перед смертью в письменном виде, всячески оправдывая тебя. Он указал места захоронений тех, на ком ты тренировался, больной ублюдок. Таких как ты надо душить во младенчестве.
Валера больше не трогал Руслана, а молча стоял и слушал. Потом он взял кусок пластыря и снова заклеил рот разговорчивому пленнику, растянул свои губы в усмешке и сказал, зловеще глядя Руслану в глаза:
- А давай мы проверим каким вырастет твой сын, когда я на его глазах убью его мать? Что, испугался? По глазам вижу, что да. Хотя нет, я слишком люблю мать твоего сына, я лучше убью его во младенчестве, чтобы он не мешал нашему с Лидой счастью. Как ты предпочитаешь, чтобы он умер - быстро и безболезненно или мучительно и долго? Выбирай, что мне с ним сделать - свернуть шею или размозжить ему голову стукнув о бетонную стену?
Довольный Валера смотрел в расширенные от ужаса зрачки Руслана, который теперь мог только бессильно извиваться и мычать. Он наслаждался этим моментом и своей полной над ним властью, а потом снова продолжил:
- Нет, я поступлю по другому. Я не хочу, чтобы Лида пребывала всю последующую со мной жизнь в унынии. Я сохраню твоему сыну жизнь, более того, я усыновлю его и воспитаю, как своего, родного. Это меня он будет называть папой, это со мной он будет делиться своими душевными переживаниями, когда какая-нибудь девушка разобьёт ему впервые сердце.