Я только усмехнулся в ответ: как же ты станешь девушкой?
— Отвернитесь, — потребовал мальчишка.
Я отвернулся, движимый самыми неприятными предчувствиями. Где-то я уже слышал подобную команду, произносимую столь же решительным голосом. Да что там я — ее слышал каждый взрослый мужчина. И, как правило, не один раз. Подобные команды даются обычно… Проклятие!
Я резко повернулся к Азаду, но опоздал. Передо мной сидела очаровательная барышня лет семнадцати в длинном черном платье и платке. Вот только чадру она не успела надеть.
Но как, как я мог так ошибиться?! Виной всему, разумеется, вечный мой бич — невнимательность. Когда я расследую дело, от меня не ускользнет и пуговица на сюртуке собеседника. Но в обычной жизни я, как правило, рассеян. И вот тут-то и происходит самое неприятное.
— Так-так, — сказал я, — и кто же вы на самом деле?
— Не смущайте меня, — отвечала девушка смеющимся голосом, — не смотрите мне в лицо, а то я опять упаду вам в ноги, как давеча.
Я вспомнил, как она уткнулась лицом мне в живот, и покраснел.
— Прекрасно, — сказал я сердито. — Это очень смешно. Пять минут назад вы как будто не стеснялись сидеть передо мной с открытым лицом, не говоря уже про все остальное.
На это собеседница мне отвечала, что пять минут назад была мальчиком, а теперь на ней платье. Впрочем, это я и без нее заметил.
— Как велите к вам теперь обращаться, сударыня?
Она попросила звать ее Ясмин.
— Знаю, что имя заурядное, но ведь это выбор родителей.
Я пожал плечами: имя не хуже любого другого. Однако в чем же состоит ее спасительный план?
План Ясмин был прост. Ганцзалин отвлекает стражников, а она в этот миг выскакивает из тахтаравана. Даже если Ясмин не успеет убежать достаточно далеко, увидят все равно девушку, а не мальчишку. Только сделать это надо в людном месте, там, где кроме нее будут еще женщины. Одинокая девица, невесть откуда взявшаяся, привлечет к себе внимание, и ферраши могут догадаться, что тут какой-то подвох.
План Ясмин выглядел несколько рискованным, но своего я так и не выдумал. Чем, в конце концов, я рискую? Тем, что девчонку схватят как беглянку, а меня — как ее пособника, после чего, очевидно, миссия моя будет провалена? М-да…
— Не волнуйтесь, все будет хорошо — сказала Ясмин утешительно.
Как раз в этом я имел основания сомневаться. Но начинать спор сейчас было бессмысленно.
— Позвольте узнать, что вы такого сделали, что за вами гоняется полиция? — меня в самом деле разбирало любопытство.
— Я удрала из дома, — отвечала Ясмин. — А поскольку я — знатного рода, родители решили найти меня во что бы то ни стало, чтобы избежать позора. Я улизнула, переодевшись мальчишкой. Они догадались, что по стране я и буду перемещаться в таком виде, и науськали на меня полицию.
— Почему же вы сбежали? — осведомился я. — Вас, вероятно, хотели выдать замуж?
Ясмин засмеялась: разумеется, ее хотели выдать замуж, вообще это нормально, что девушек выдают замуж, или в России дела обстоят как-то иначе? Но дело не в замужестве.
— А в чем же?
Ясмин отвечала, что она хотела свободы и истины.
— А именно?
— Я хотела быть, как Рабия.
О том, кто такая Рабия аль-Адавия, я слышал еще в Туркестане. Это была великая мусульманская святая, ставшая притчей во языцех — в особенности среди суфиев. Именно поэтому Ясмин и переоделась мальчиком и отправилась к суфиям.
— И вас не разоблачили?
Она посмотрела на меня, как на идиота. Что за глупые вопросы — суфии не дураки. Конечно, ее разоблачили в первые же минуты, но ее муршид, наставник, оказался очень добрым и мудрым человеком, и к тому же без предрассудков. По его мнению, женщина могла так же поминать Аллаха, как и мужчина, и так же посвятить ему всю жизнь.
— Это прекрасно, но все-таки — зачем вы пошли к суфиям? — не отставал я.
— Аллах — сокровище, которое хочет, чтобы его обнаружили. А я мечтала обнаружить это сокровище, — отвечала она.
— И вы его обнаружили?
Она засмеялась.
— Пока нет. Но я увидела свет, который исходит от него.
В этот миг в окне показался Ганцзалин: минут через десять мы должны были прибыть на станцию. Ясмин украдкой выглянула в окно и сказала, что место как раз подходящее для побега. Слуга мой даже глазом не моргнул, обнаружив, что вместо мальчишки в экипаже сидит женщина. Впрочем, оно и к лучшему: тратить время на расспросы и объяснения было некогда. В двух словах я изложил Ганцзалину наш план. Он кивнул и только спросил, когда начинать.
— Начинай прямо сейчас — сказал я, — а кого нам ждать?