эти существа будут испытывать все страдания сразу, не
имея никакого способа одолеть это бедствие.
Увы, ламы и тулку обычного мира, миряне и монахи!
Возносите молитвы снова и снова, во все времена оставаясь
нераздельными с коренным ламой, равным буддам трёх времён
50.
Не допускайте, чтобы три ваших дара отвлекались. Служите
вашему ламе, как только можете. Если вы можете принять
наказы своего ламы и посвятить своё тело и жизненную силу
служению ему, то, даже если не будете практиковать иных благих
дел, например медитации о божествах или повторения мантр,
вам не придётся встречаться со мной, когда вы покинете
узилище своего тела. Вы будете готовы отправиться в любую
чистую землю, в какую пожелаете. Поскольку в этих словах
откровенно раскрываются скрытые и тайные темы, вам не нужно
стыдиться или смущаться — провозгласите это вслух и всем.
Если вы желаете прислушаться к совету Дхармараджи,
сохраните то, что я сказал, в своём сердце. Самайя! Продолжая
свой путь по адам, я пришла туда, где стояли перевёрнутые
вверх дном примерно восемнадцать медных котлов. Я
поинтересовалась: «Почему эти удивительные вещи стоят вверх
дном?» Тогда Ава Бычеголовый перевернул самый меньший из
них (но такой большой, что понадобилось бы восемнадцать
дней, чтобы объехать его вокруг верхом на коне). Внутри было
много слоёв крови. Потрясённая, я вся дрожала, а сердце моё
пылало. Он сказал: «То, что в этом году котлы лежат вверх дном,
означает, что многие ламы, например Тромге Кончог и другие,
отправились в чистые земли, забрав всех, с кем у них была
связь. Для них не будет падения назад в круговорот бытия».
На пути из радужного света — белого, жёлтого, красного и
зелёного — великий нищенствующий странник Трулшиг, лама
Гьюрме Дордже из Тахора, подошёл ко мне со свитой из многих
учеников. Он пел такую песнь:
Ом а хум важдра гуру падма сиддхи хум.
Я не вижу мира адов — лишь вершины чистой земли,
дхармадхату.
Я не вижу Ямы Дхармараджи — лишь дхармакайю
Самантабхадру.
Я не вижу воинств гневных прислужников — лишь мирных и
гневных божеств мандал.
Я не вижу светлых и тёмных детей кармы — лишь
самовозникающую энергию запредельного знания и искусного
метода52.
Я не вижу мирян, монахов или монахинь — лишь чистую
землю всего обширного простора вселенской чистоты.
Я не вижу конечных плодов благих и неблагих деяний — лишь
энергию ригпа, служащую украшением дхарматы.
Я не вижу различий между теми, у кого есть
связь, и теми, у кого её нет, — вижу лишь то, что все неким
образом связаны в дхармадхату.
Я не вижу высших и низших миров существ — лишь
изначальную чистоту сансары и нирваны.
Скорей, скорей — все за мной! Когда он это пел, свет из его
сердца сиял как лунный луч. В тот же миг этот свет наполнил все
миры ада, и звуки страдания и крики вдруг прекратились.
Служители адов озадаченно таращили глаза. Даже Дхармараджа
исчез на краткий миг. Лама прошёл, ведя за собой в чистую
землю Потала тысяч двенадцать существ, независимо от того,
была у них с ним связь или нет.
Я поклонилась, сделала подношения, вновь и вновь
подтверждая свою веру и радость. Досточтимая Тара тоже
сложила ладони и сказала: «Этого ламу зовут Акара, ещё он
известен как Тахор Гьюрме Дордже».
Потом появился лама из округа Ньягронг, некто Иеше Дордже,
тело которого излучало ослепительное сияние. Его окружала
свита из множества дак и дакини. Из его уст послышались такие
слова:
Молюсь у ног великого святого с горы
Лхангдраг, обретшего свершения 53.
Я Иеше Дордже с безыскусным воззрением,
Иеше Дордже с незамутнённой медитацией,
Иеше Дордже с безошибочным поведением,
Иеше Дордже с непоколебимой целью.
С раннего возраста я следовал за великим святым,