«Нужно слезть с него», — мелькнула в туманном мозгу мисс Мортон актуальная мысль, но если бы это было так просто. Девушка как никогда чувствовала, что такое «невозможно оторваться». Ей сделалось стыдно, потому как она действительно присосалась и отстраниться никак не получалось. Углубляла, наращивала поцелуй, внедряясь мужчине в рот всё дальше, как обезумевшая вампирша, и неизвестно чем бы дело закончилось, если бы Дин, локтем оттолкнувшись от холодильника, не сделал шаг к диванам.
И тут на его ноге зазвенела знакомая цепь.
Мисс Мортон очнулась.
— Ой, прости… прости… — отстранилась и начала вырываться, чтобы встать на ноги. — Я совсем что-то… Сколько у нас времени? — спросила, как бы между прочим.
Он улыбнулся и, всё-таки не дав ступить на пол, отнёс на диваны.
— Дин? — насторожилась Саванна, по дороге краем глаза заметив в кресле свои оставленные в прошлом гаджеты и пуховик.
Показательно сцепив губы, мистер Макинтош с лукавством в голубых глазах покачал головой.
— Не скажешь? Но почему?! — гневно сдвинула бровки девушка.
В ответ: то же самое движение с тем же выражением глаз.
— Ну и ладно. Вредина, — хотела отстраниться и вырваться, но мужчина уложил и прижал её собой с мягкой поверхности, и опять потянулся к губам.
— Дин… у тебя… цепь. — Упёрлась она ему ладошками в грудь.
— Ну и что? Не верёвка же на шее, — провёл он носом вдоль её сонной артерии и лизнул там томным, расслабленным языком. — Но… я бы и с ней от тебя не отказался.
— Тут… есть гараж. Наверное, там… инструменты. — Мозги держались на… впрочем, Саванна и сама не знала, каким волшебным способом или чудом сохраняет ясность мысли.
— Инструменты? — потянулся к её ротику мистер Макинтош. — А пистолета нет? Это быстрее. Пиф-паф — и нет колодки.
У неё глаза сделались квадратными.
— Дикарь. — Она сглотнула. — Забудь про оружие. — С укором стукнула его кулачком в плечо.
Они всё-таки спустились в гараж, где ковбой довольно легко открутил болт на кандалах.
— Сколько возни вместо одно выстрела, — ворчал он.
А потом был душ.
Пока Саванна показывала ему, что да как, мужчина затащил её с собой под этот «писающий водопад», как сам и окрестил сие достижение цивилизации, и всё продолжилось под струями воды.
Режим «искусственный дождь» добавлял романтики — капли можно слизывать с любимого тела, впервые ощупывать друг друга под красивыми нисходящими потоками, целовать, куда дотянешься, и получать удовольствие от аккомпанемента журчания воды, вздохам и стонам. Это был мокрый пожар, пылающий лёд, костёр в бездне океана.
С каким наслаждением она подставляла всю себя его жаждущим губам. Выгибалась навстречу. Саванна чувствовала себя богиней, попавшей в лапы грубому, влюблённому зверю. Дин касался её и жестко, но и подобострастно одновременно. Обращался с ней и как с французской вазой, и как с добычей хищника в одну секунду. Сейчас он не игрался, не дразнил, мужчина упивался. Целовал девушку, как нежный, уверенный в себе самец. В своей силе, власти над женщиной, во владении ею, обладании. Он сминал её губы так, что она уже практически видела картинки того, как они дойдут до конца. Сжимал её тело в ладонях столь сильно, будто хотел, или съесть, или убить. Это неимоверно заводило и окрыляло. А какие у него мышцы! Каменные, играющие рельефы, покрытые гладкой, бархатистой кожей — хотелось бы эротичней да некуда. Саванна с восхищением и любовью нежно водила по ним ладошками и не могла насладиться вдоволь. Ловила себя на мысли, что не прочь превратиться в воду и стекать, стекать бесконечно по этим бицепсам и трицепсам вниз к…
А когда пришло время «заодно и помыться» и Макинтош, повертев в руках мочалку, как некий непонятный инородный предмет, откинул её в сторону и принялся намыливаться самим мылом, Саванна передумала и решила, что хочет быть именно этим куском мыла и ничем другим.
«Да-а-а… чтобы прямо вот та-а-а-а-к… — наблюдала, как мужчина повторяет контуры рельефов своих квадратных плеч. — Размазаться по нему, покрыть его слоем себя».
Но ничто не вечно под Луной. В какой-то момент они выполоскали весь бойлер, переместились на диваны, и ко всему прочему присоединилось ощущение полёта. Как скворец из скворечника вылетело из груди сердце и рвануло в небеса по спирали. С песнями. Будто весной.
И пусть время остановится, а весь мир — подождёт.
Где-то в недрах сознания зародилась реакция — они начали пропитываться друг другом. Загораться один другим. Жар. По телу пошли очаги внутреннего полыхания, огня. Холодного, но испепеляющего. Голова кружилась, мир вокруг превратился в карусель — замелькали фрагменты предметов, смазанные фигуры, расплылись очертания. Что-то где-то пульсировало — не то в голове, не то в ладонях, не то под кожей. Двигающиеся в унисон тела, жгучий, не дающее покоя, тугой клубок где-то в центре их общей Вселенной. Одной на двоих.