— Выходите на площадь.
— Всим выходить?
— Всем, всем. Много вопросов задаешь.
— З речами?
— С какими еще речами? — обозлился Вова. — А ну пошел, любознательный!
Лопухов за шиворот выдернул львовянина из-за двери и пинком придал ему ускорение в нужном направлении. После рассказа Кальмана, церемонится с этой публикой он не собирался. Приоткрыв дверь грозно гаркнул в проем.
— Быстро на выход!
И тут же треснул прикладом по следующей двери.
Через четверть часа водители собрали на площади человек семьдесят. Не всех, конечно, выгнали, большинство попрятались. Обошлось без стрельбы. Все понимали, что отношение к новой старой власти за годы оккупации не улучшилось, но открытого неповиновения никто не выказал, боялись. Стояли, не поднимая глаз, косились на шоферские автоматы и карабины. Кальман взобрался на подножку «студебеккера».
— Что, сволочи, вспомнили меня?! Вспомнили, как детишкам воды не давали?! Конец вам, говорили?! А я вернулся! Красная армия вернулась, ничего вам, сволочам, не простим!
Рваная, эмоциональная речь капитана на собравшихся впечатления не произвела. Выслушали и разбрелись обратно по домам, когда разрешили. Зря ротный глотку драл, но его можно понять.
Вскоре отношение местного населения к Красной армии проявилось во всей красе. С воинскими частями они не связывались, но транспортные колонны обстреливали часто, а одиночные машины, бывало, пропадали со всеми концами, так и не находили. Передвижение поодиночке запретили, только колоннами, в кабины к водителям посадили автоматчиков из мотострелкового батальона. Они же выполняли обязанности грузчиков. Лопухову достался худенький парнишка из последнего пополнения.
— Как зовут?
— Вова. Владимир, то есть.
— Тезка, значит.
Глянул Вова в глаза своего тезки и достал из своей заначки банку американских консервированных сосисок.
— На, трескай.
Пока тезка пальцами таскал розовые сосиски из банки, Лопухов провел короткий инструктаж.
— Не вздумай чего-нибудь со склада или из машины спереть. На это начальник продовольственной службы есть, пусть он и ворует, должность у него такая. Понял?
— Не «угу», а так точно.
Пацан торопливо проглотил содержимое набитого рта и только тогда ответил.
— Так точно, товарищ гвардии ефрейтор!
Таким образом Вову никто еще не титуловал со дня объявления приказа. Вова попробовал на вкус, «гвардии ефрейтор Лопухов». Не, не звучит. Ни звание, ни фамилия, уж лучше оставаться «Санычем», как и все. Решив проблему, Вова продолжил инструктаж.
— На ходу не спи, следи за правой обочиной. Как начнется, прыгай и сразу ищи укрытие. Дальше по обстановке.
— А что начнется? — осторожно поинтересовался тезка.
— Когда начнется — поймешь, — туманно пообещал Вова.
Между тем, бригада практически без передышки двинулась дальше. Несколько дней им везло, обходилось без происшествий, а потом к Вове подошел Кальман.
— Саныч, нужно во Львове, на вокзале, капитана одного забрать. Он из отпуска возвращается, очень просил встретить. Сам понимаешь, по иному ему бригаду догнать трудно будет, а он стоящий офицер, уважаемый.
— А чего это он в отпуск укатил в разгар наступления?
— Ты, Саныч, мужик, вроде, соображающий, а дурак. По какой причине у нас сейчас в отпуск ездят?
— По ранению, — догадался Вова.
— Вот именно. Держи путевку, завтра к полудню нужно быть на вокзале. Успеешь?
— С запасом.
— Смотри, поедешь один. Попутчиков не брать, вне стационарных постов не останавливаться, даже если будут тормозить. Про бандеровцев поминать не буду.
— И не надо. Не волнуйся, Аркадий Львович, все сделаем в лучшем виде.
Выехал Вова затемно, доехал без проишествий. Мест для парковки у вокзала было сколько угодно. Помня о предупреждении ротного, Вова поставил «шевроле» подальше от шныряющих по площади горожан. Хотя патрули у вокзала постоянно отирались, но береженного и бог бережет, автомат он положил на колени и, время от времени, поглядывал в зеркала, хотя, что там творится за задним бортом все равно не видно. Время шло, а капитана все не было. Вова начал рассматривать местные архитектурные достопримечательности. Красивый во Львове вокзал, центральная часть чем-то православный храм напоминает, а все вместе — дворец.
— Ваши документы!
Патруль подкрался незаметно. Вова протянул красноармейскую книжку и путевой лист. Старший лейтенант с красной повязкой еще несколько минут пытал Лопухова каверзными вопросами, контрразведчика из себя строил, но, в конце концов, вернул документы и отвалил не солоно хлебавши вместе со своими мордатыми комендачами. После них подошел капитан. Мундир парадный без портупеи, погоны золотые, награды на груди в два ряда. На его фоне замусоленная Вовина гимнастерка с единственной медалью выглядела совсем непрезентабельно.