Кроме того, у всякого общества, как и у мира в целом, очевидно, есть иррациональная потребность изменяться. Таким образом, элита как творческое меньшинство, во-первых, поощряет социальный прогресс, выступая в качестве духовного проводника, а, во-вторых, указует обществу пути выплескивания деструктивной потенции, оберегая циклические ценности своей векторной мощью.
Рассуждения о благостности избранности, в принципе, беспредметны по своей сути, потому что творчество — это, прежде всего, действие ради действия, не преследующее никакой иной цели, кроме немотивированного с точки зрения здравого смысла желания изменить, хотя бы в незначительной степени, статичный мир повседневного бытия. Любая творческая личность неизбежно эгоистична — вследствие абсолютной самодостаточности, выливающейся в бесконечное самолюбование, которое не имеет ничего общего с профанным нарциссизмом, а есть всего лишь осознание собственной уникальности и духовного превосходства над толпой себе подобных. Так, как бы парадоксально это не казалось, настоящему актеру не нужен зритель, настоящему поэту не нужен читатель, ибо каждый из них совмещает в себе и то и другое. Высокая степень самодостаточности, отрицающая ценность чего бы то ни было иного, есть высшая степень одиночества, знаменующая собой вершину самосовершенствования духа.
Одиночество всегда осуждалось профанным большинством (ср. народное: «Один в поле не воин», «Дурному не скучно и самому» и т. д.), профанное сознание всегда подчеркивало значимость количественности («Одна голова — хорошо, а две — лучше»), что со всей полнотой отразилось в идеале современной демократии. Отсюда непонимание и взаимная неприязнь, неизменно возникающие между массами и лидерами, бунт и низвержение во тьму вечную. Собственно говоря, мысль о том, что творческий дар скорее проклятие и наказание, чем благо, не лишена здравого смысла.
Избранные обречены на страдания от вечной неудовлетворенности, им никогда не достичь гармонии с окружающим миром, их удел — одиночество, проистекающее из непонимания профанным большинством их иррациональных порывов, разочарование от окружающей действительности и расплата за деяния, неизбежная и жестокая.
Как мы уже говорили, феномен избранности более духовный, чем профанно-практический, и сила духа — непременный его атрибут. Сила духа — прежде всего, способность подавлять других, та самая неуемная «воля к власти», о которой писал Ф. Ницше, проистекающая не от патологической внутренней злобы, а от жажды блага, в первую очередь, для себя. В этом, собственно, наиболее полно проявляется гипертрофированный эгоцентризм творческих индивидуальностей, о чем было сказано выше.
Такова в общих чертах философия избранности.
В своих попытках познать непознаваемое человек ни на шаг не продвинулся вперед со времен каменного века. Причина тому — потуги понять нечто, находящееся за пределами профанного знания. Профанная наука способна изучить и объяснить только то, что находится в области материального мира, постичь же бессознательное невозможно — его можно только описать, но не более того. Сфера духа, а, значит, и сфера затронутого нами вопроса, относится больше к бессознательному, чем к профанно-практическому, поэтому мы не будем повторять ошибки прочих исследователей, которые в попытках объять необъятное потерпели неизбежное поражение. Мы будем двигаться другим путем.
Часть I. Истоки
1. Социальная структура в доисторическую эпоху
Рай. Легенда о пребывании в саду Эдемском не выдумка псевдоученых маразматиков — человек как вид действительно возник в тепличных условиях, о чем свидетельствует даже поверхностный взгляд на имеющиеся факты. Существо, лишенное когтей и клыков, физически слабое по сравнению с другими животными, биологически ущербное во многих отношениях — как, по— вашему, могло оно выжить в условиях глобального оледенения, окруженное хищниками, в широтах, где добыть пропитание неимоверно сложно!?
Все это указывает на то, что прародиной человечества был земной рай — географически изолированное место с ровным, теплым климатом, обилием пищи и отсутствием естественных врагов. Биологически человек возник как ошибка природы, тупая ветвь эволюции, и по всем признакам должен был сгинуть без следа, так и не развившись.