Что же делать?
Неожиданно под фонарем на противоположной стороне переулка мелькнул мужской силуэт, и Илья, мгновенно приняв единственно верное решение, бросился к запоздалому прохожему.
— Братан, выручай! — приветливо улыбнувшись, чтобы не испугать мужичка, закричал Дембель.
Прохожий, типичный работяга по виду, испуганно шарахнулся в сторону.
— У меня ни копейки… — По всей вероятности, он принял высокого широкоплечего Илью за ночного гоп-стопника.
— Да ладно те, обижаешь! — воскликнул Дембель. — Я тя о другом попросить хотел. Понимаешь, дружбана хочу на ночную бухаловку с телками свинтить, а у него к телефону обычно женка подходит. Мой-то голос она хорошо знает, сразу трубку бросает… Вон автомат висит — я номерок наберу, а ты Илью позовешь… Идет?
Мужичок, не веря, что он понадобился именно для этого, послушно перешел улицу.
Корнилов быстро набрал свой номер.
— Илью к телефону… Запомнил? Как позовут — сразу мне трубку.
Как и предполагал Дембель, Антип самовольно включил телефон; не оставаться же без связи? В таксофоне что-то щелкнуло, и работяга послушно попросил позвать к аппарату Илью.
— Кто говорит? — Мужичок вопросительно взглянул на Дембеля.
— Друг, — подсказал тот.
— Друг его говорит, — повторил звонивший. — Что, дома нету?
— Спроси, когда будет? — заговорщицки приложив ребром ладонь ко рту, прошептал Илья.
— Будет когда?.. Да? Извините…
Положив трубку на рычаг, работяга повернулся к Корнилову.
— Нету твоего друга.
— А где он? — притворившись разочарованным, спросил Дембель.
— Не сказали… Только трубку-то не баба взяла, а мужик какой-то.
— Спасибо, братан, — поблагодарил Илья, отходя от таксофона.
Когда Илья Корнилов подошел к домику, ставшему для него и Оксаны временным убежищем, было уже за полночь.
Пригород спал. Полная луна освещала неширокую улочку, обставленную темными бревенчатыми домиками, закрытые на ночь половинки ставень, припаркованные рядом с высокими воротами «Москвичи» да «Запорожцы». Лунный свет серебрился на проводах, протянутых между деревянными столбами, подсвечивал свисающие с водостоков сосульки, создавая вокруг них причудливый фосфоресцирующий ореол.
Скрип калитки, хруст льда на подмерзших за вечер лужицах, осторожный стук в дверь…
— Ты, Илюша?
— Да.
— Слава богу… — Дверь раскрылась, и в желтом от электричества проеме показалось встревоженное Оксанино лицо. — Я так волновалась…
— Да ладно тебе…
…Спустя минут десять Корнилов, отогревшись в тепле, неторопливо пил горячий чай, рассказывая о своих планах на будущее.
— К старикам ехать надо…
— Ты же сам сейчас сказал, что бандиты разделились! — напомнила девушка.
— Это и хорошо.
— Почему?
— Справиться с ними по отдельности легче, — пояснил Илья.
— А как… ты с ними справляться собрался? — не поняла Оксана.
— Как и они со мной на трассе собирались. — От взгляда Корнилова не мог укрыться искренний испуг девушки, и потому он, не давая времени для возражений, попросил строго: — Ладно, Ксюха, стели мне на полу… Завтра с утра опять пойдем Димку искать.
Глава 15
Жизнь каждого человека состоит из будней и праздников — это общеизвестно. Известно и другое — почти все люди желают, чтобы будней было как можно меньше, а праздников — как можно больше…
Российские бандиты не исключение. Любят они праздники куда больше будней. Работа нервная, клиентура тупая, менты наглеют, старшие напрягают… Да и жизнь человеческая упала в цене. Жизнь нынче короткая, и никто не может сказать, насколько же именно она коротка. Вот и хочется каждый день прожить так, словно он в этой жизни последний. Так что, если не устраивать себе расслабухи хотя бы два раза в месяц, вообще крыша съедет.
Но уж коли для праздника есть хороший повод, можно не сомневаться: гулянка будет лютая, до утра — с девками на любой вкус, разливным морем водки, тремя-четырьмя переменами блюд и как минимум одной переменой места кутежа.
Слякотным январским днем двадцать седьмого января повод такой как раз и случился: у Сергея Кривицкого, второго по влиятельности «бригадира» группировки Василия Николаевича Злобина, был день рождения.
Столики в ресторане «Москва» были сдвинуты еще до вечернего открытия; гостей ожидалось целых шестнадцать человек. На наружной двери появилась табличка «Спецобслуживание». Состав гостей и, как следствие, стоимость заказа настолько впечатлили метрдотеля, что она, собрав официантов, строго-настрого наказала: ничего не воровать, не обвешивать, не обмеривать, вместо «Абсолюта» самопальную «Московскую» не наливать, пепельницы менять ежеминутно и — упаси бог! — никому не перечить.