Быт у нас в пути довольно незамысловат. Сделали в самом темном закутке лежанку и застелили ее матрасами. Темный закуток, это потому, что там дыр поменьше, и не так сквозит. Поставили маленькую чугунную «буржуйку» и постоянно топим эту прожорливую… короче, очаг. Дров постоянно не хватает. Выскакиваем по очереди, на каждой остановке и рубим кусты под насыпью. Борька таскает ветки, а я рублю их в вагоне, сантиметров по тридцать, чтобы в печку вошли. Потом меняемся.
Живем в «теплушке» втроем: я, Борька Введенский и Михайлов, наш сержант. Ярсак где-то впереди обосновался, там условия цивилизованнее, но постоянно нас навещает. Мазуров слинял сразу после погрузки, его мама увела. Пообещала взводному, что в Чирчике ее «сыночка» обязательно будет. Видимо, хороший бакшиш Ярсаку отломился, да и уходит он от нас после поездки. В спортроту его переводят, наверное, тоже мама постаралась. Суперпробивная и энергичная дама. Ведь этот перевод, его точно от Афгана отмажет….
Поезд стоит, а мы сидим, ногами болтаем и на солнышке греемся. Хорошо…. Ветра нет, тепло, дрова нарублены и печку топить не нужно. Стоим мы в каком-то населенном пункте, домики, метрах в пятидесяти от нас расположены. Вдруг видим, от ближнего дома, к нам спускается какой-то дедок, в пиджаке и тюбетейке. На груди, целый «иконостас» из орденов и медалей….
— Здравствуйте воины!
— Добрый день отец!
— Меня зовут дедушка Ашот. Я здешний обходчик и знаю, что состав простоит еще три часа. У моей внучки сегодня свадьба и я хотел пригласить вас к себе.
— Спасибо, дедушка Ашот! Передайте невесте наши поздравления, но подойти не получиться, извините! Нельзя нам отлучаться!
— Я понимаю….
Дедок ушел, а мы сидим и дальше ногами болтаем. Мечтаем, как бы мы на свадьбе оторвались. Просто, очень кушать хочется, не задалась у нас сегодня готовка, вода на «буржуйке» кипеть не захотела. За разговором выяснилось, что чувство голода очень способствует развитию воображения.
Вот, это да!!! Сегодня кажется блуждающий день сбывшихся желаний! Дедушка Ашот снова спускается к нам, и несет огромное блюдо с горой темно-желтого цвета. Неужели плов! Точно плов!
— Кушайте воины. Перед отправкой поезда я к вам опять подойду, поднос заберу.
— Дедушка Ашот, а почему Вы к нам подошли? Состав ведь длинный, народу много.
— Так как к гостям не подойти! Вы прямо напротив моих ворот остановились. Кушайте!
— Спасибо!
У узбекского плова есть одно свойство. Им невозможно наесться. Уже и косопузие заработал, а все равно еще хочется! Догадываясь об этом, мы отделили часть плова в кастрюльку для командира и начали праздник живота….
Мы почему-то очень медленно едем, постоянно останавливаемся, ждем на запасных путях. При остановках мы с Борькой по ночам стали нести караул. Стоим по очереди возле «НОНы», на платформе с автоматами и вяло переругиваемся с соседями. Соседи у нас тоже едут в Чирчик на выставку, везут какую-то здоровенную трубу, говорят, что это атомный миномет. Врут, наверное. Они сами по себе агрессивные или это на нас у этих минометчиков аллергия. До рукопашной пока не доходит, но нервирует.
При очередной остановке, мы даже съехали с платформы, и остановились на пустыре возле вокзальной площади какого-то городка. Большой городок и вокзал солидный. Теплушку нашу куда-то отогнали, и ночевать нам негде. Придется делать большой костер, но это задача решаемая. Мы нашли в кустах несколько рваных покрышек. Они горят жарко, но уж очень сильно воняют.
Ярсак посмотрел на нашу подготовку к ночевке и опять куда-то ушел. Наш сержант по этому поводу сильно возбудился и побежал на привокзальную площадь за пивом. Бочка там стояла, и очередь страждущих имелась. Примчался он с двумя полными чайниками, для ночных посиделок должно было хватить. Не хватило. На огонек из полыхающих покрышек собралось слишком много солдат. Даже атомные минометчики пришли с гитарой и не скандалили. Праздник удался…. Когда среди ночи кончилось пиво и молодое вино принесенное гостями, Михайлова озарило…. На площади же бочка с пивом простаивает бездарно!!! Давно сказано, что русский человек не имеет четкого плана, он страшен своей импровизацией…. Подлез наш сержант под 400 литровую бочку и как-то пробил снизу дырку. Заправил всю имеющуюся посуду «жидким хлебом» и пошел дальше праздновать. Мне этот бедлам быстро надоел, так и несло от этой ситуации неприятностями. Поэтому я залез внутрь «НОНы», вроде как для охраны. Ночью подморозило, и я уснул на месте наводчика. Зря я это сделал, потому, что ноги замерзли и одеревенели. Утром послышался стук по броне. Я вылез из люка и увидел нашего лейтенанта. Когда спрыгнул с брони вниз, ноги как-то странно хрустнули. Чуть не упал. Доложился, что все хорошо, происшествий не было….