Ливадный Андрей
Деметра (Райвен - 1)
Андрей Ливадный
ДЕМЕТРА
(Райвен #1)
Часть первая
ДИТЯ БЕЗДНЫ
За какой-то чертой, средь незримых границ,
Где забытые боги оставили след,
Предначертан твой путь... Сотни каменных лиц
Смотрят с темных руин... Бездна прожитых лет
Исказила черты и растрескала лбы,
И фасетчатых глаз тусклый блеск неживой
Отражается в лужах стоячей воды,
В мире, что предначертан жестокой Судьбой...
* * *
Ты слабым был, когда пришел сюда...
Твои надежды рассыпались в пепел,
Смывала их осенняя вода...
И ты не вспомнишь, - был ты... или не был?
А в памяти лишь боль... и холода...
Глава 1
АСТЕРОИДЫ
- Папа, расскажи мне о звездах!
Антон повернулся на бок и посмотрел в дверной проем. Из смежной каюты, откуда на пол спальни через открытую дверь падал косой столб света, доносился тихий шелест охлаждающего вентилятора. Отец, сидя за рабочей консолью, в задумчивости перебирал только что полученные прозрачные свитки курсовых карт.
- Мне некогда, сынок, - не поворачивая головы, ответил он.
- Ну па... ты же обещал! - В голосе десятилетнего мальчика не было капризных ноток, лишь непоколебимая детская уверенность в том, что взрослые ничего не обещают просто так. - Ты помнишь, вчера? - простодушно намекнул он.
Отец, все еще занятый своими мыслями, со вздохом отложил тонкие свитки недосмотренных курсовых распечаток и встал.
- Ну хорошо, - согласился он, подсев на край детской откидной кровати. - Что тебе интересно?
- Все! - радостно встрепенулся Антон. - Все, что мне не говорят андроиды! - он скорчил рожу, изображая лицевую пластину человекоподобного робота. - Терпеть ненавижу! - признался он.
- Это почему же? - усмехнулся отец.
- А ну их. Вечно пристают: туда не ходи, это не трогай...
- Ну они же заботятся о тебе, - возразил отец. - Ты уже взрослый и должен понимать, что нам с мамой бывает некогда уделить тебе достаточно времени. Люди для того и придумали роботов...
- Ладно, па... не надо! Давай о звездах! Знаешь, что мне сегодня сказал Илья Матвеевич? - Антон внимательно посмотрел на отца, пытаясь придать своему лицу то сосредоточенно-серьезное выражение, какое бывало у их капитана Белгарда, когда тот разговаривал по внутренней связи.
- Ну?
- Он сказал, что вокруг нас злые звезды! - сообщил Антон. - А я ему не верю! - тут же похвастался он. - Вон смотри, - он ткнул указательным пальцем в сторону миниатюрного экрана, вмонтированного в переборку напротив кровати. - Эта голубая, какая она яркая и чистая!
- Илья Матвеевич неправильно выразился, - невольно улыбнулся отец. - Ты должен запомнить, что не бывает злых или добрых звезд. Они все одинаково неживые, только одни могут быть опасны для людей, а другие - нет. Понимаешь, звезды... - он сделал короткую паузу, подбирая нужное слово, - они неодушевленные, как и вся космическая материя, и потому не могут быть злы. Нельзя подразделять их, пользуясь человеческими понятиями чувств. Ты понимаешь, о чем я?
- Ага... - согласился Антон. - Понимаю, папочка.
- Ну, что еще тебе наговорил наш навигационный гений? - вновь улыбнулся отец, представив, как первый навигатор "Терры" философствует перед Антоном.
- Да так, ничего... Кстати, пап, а почему меня не пускают в невесомость?
- Потому что там опасно. Расквасишь себе нос. Лучше расскажи, что ты сейчас проходишь?
Глаза мальчика поскучнели.
- У... - протянул он, - сегодня я занимался основами биологии кислородных планет.
- Интересно?
- Скучно, - пожал плечами Антон. - Мне больше нравится история Галактики! - с жаром заявил он.
- История Галактики?.. - рассеянно переспросил отец, мысли которого незаметно перескочили на проблемы полета. - Но ведь тебе еще рано!
- Я только немного почитал... - смутился мальчик. - Файлы по истории такие интересные...
- Не забивай себе голову, - строго сказал отец, - всему свое время. А без знания экзобиологии в наш век иногда бывает просто не выжить. И истории тебе будет не понять, потому что развитие и колонизация большинства населенных планет были предопределены именно их биологической средой... Ладно, спи... - он взъерошил волосы сына. - Мне скоро на вахту, - объяснил он, - а еще нужно разобраться с полетными картами.
- А ты не сердишься?
- За что?
- Ну ведь я без спросу лазил по файлам компьютера...
- Нет, не сержусь, - улыбнулся отец. - Любознательность - это не порок.
Игорь Велюров, первый офицер картографического крейсера "Терра", поцеловал сына и, подойдя к стене, погасил свет, оставив сиять лишь маленький, вмонтированный в переборку между каютами проекционный стереоэкран, на котором медленно перемещались, реагируя на коррекции курса корабля, немигающие россыпи звезд.
- А мама скоро вернется? - поинтересовался из темноты голос Антона. Она поцелует меня?
- Ну, конечно, - Игорь приоткрыл дверь в смежную каюту, и на пол детской, прорвавшись через овальный дверной проем, вновь упал косой столб света. - Только боюсь, что ты уже будешь спать, - лукаво добавил он. - У мамы вахта до полуночи.
Антон вздохнул и повернулся на бок.
- Тогда зайди к ней и передай от меня спокойной ночи... - сонным голосом попросил он.
Игорь кивнул и прикрыл дверь, оставив лишь небольшую щель. Сам он, будучи маленьким, не любил засыпать в полной темноте.
Усевшись в кресле за подковообразным рабочим столом, под темной поверхностью которого перемигивались приглушенные покрытием столешницы контрольные огоньки сенсорных панелей, он включил канал записи бортового журнала и проговорил, одновременно набирая на консоли быт-автомата меню своего позднего ужина:
- Сегодня двадцать девятое мая три тысячи шестьсот девяносто восьмого года по универсальному Галактическому календарю... В ноль часов пятнадцать минут бортового времени наш корабль пересек границу последней, включенной в полетный план планетной системы... - он на секунду задумался. Тихо пискнул зуммер быт-автомата, и первый офицер "Терры" повернулся, чтобы забрать из ниши поднос со своим ужином.
- Обстоятельства складываются таким образом, что после исследования этой системы мы будем вынуждены завершить полет... - продолжил он диктовать запись. - И, хотя Белгард считает, что восьми обнаруженных нами в течение полета кислородных планет мало, для экипажа вопрос о возвращении становится уже едва ли не самым важным предметом разговоров.