Встреча двух стихий была чудовищна. По всей оранжерее, площадь которой достигала нескольких квадратных километров, закрутились мутные смерчи, срывая ветви с кустов и деревьев. Потоки воздуха рванулись в пробитое астероидом отверстие; их напор оказался так силен, что стремящийся вырваться в вакуум воздух сначала затормозил уже потерявшую часть своей скорости при столкновении каменную глыбу, а через несколько секунд и вовсе вытолкнул ее назад, в космос, словно плохо пригнанную пробку из горлышка бутылки...
Антон видел, как лопнули осветительные приборы, раскидывая вокруг фейерверки искр, и в центре оранжереи возник мутный столб торнадо, который, уходя вверх, мгновенно увлекал за собой все: вырванные с корнем растения, которые уже скорчились и пожухли от ворвавшегося вовнутрь космического холода, какие-то приборы, стойки и даже землю из длинных пластиковых ванн, сами ванны и наконец...
Сознание мальчика не смогло выдержать этой картины. Ему оказалось достаточно боковым зрением заметить силуэт поднимающегося в потоке воздуха к пробитому потолку человеческого тела, чтобы в его голове вспыхнула невыносимая, превышающая все мыслимые пределы боль, и он провалился в спасительное беспамятство...
Впрочем, его забытье оказалось недолгим. Суспензорное поле, в котором он находился, являлось не просто потоком силовых линий. Антон даже не представлял себе того принципа, на основе которого функционировал спасательный световой столб, просто он слышал, что это недавнее изобретение было установлено на их корабле в качестве эксперимента. Считалось, что при аварии и разгерметизации отсеков человек может прожить внутри такого устройства до нескольких суток. Ярко-зеленая окраска силового потока была придумана специально, чтобы облегчить поиск спасательным командам...
Он не мог открыть или закрыть глаза. Просто в какой-то момент перед ним начали проступать смутные, размазанные очертания окружающих предметов. Через некоторое время, окончательно придя в себя, Антон понял, что перед ним скелет оранжереи...
Сердце мальчика сжалось от страха. Он был еще слишком мал для того, чтобы трезво оценить масштаб постигшей их корабль катастрофы, но открывшаяся перед ним картина потрясла Антона до глубины души... Он вдруг оказался в совершенно чужом, страшном и незнакомом мире, где не было ничего, что он мог бы узнать... Катастрофа произошла не с кораблем - весь мир рухнул и изменился. Внутри суспензорного поля Антон не был подвержен губительному воздействию вакуума и космического холода, но ему до бесконтрольного спазма легких и продравшего по коже озноба вдруг показалось, что расплескавшаяся в пробоине Бездна тянет к нему свои ледяные, корявые пальцы, чтобы превратить его тело в такую же сморщенную бесформенную массу, которая образовалась на том месте, где еще совсем недавно буйствовала зелень оранжерейной растительности.
Вместо прозрачного купола над головой Антона возвышался покореженный каркас арматуры. Это было похоже на смятую клетку с погнутыми прутьями, внутри которой в состоянии невесомости плавал различного рода хлам...
За прутьями клетки, на фоне зелено-голубого шарика планеты, проплывали клочья разорванного опахала. Его искрящиеся вкрапления погасли, и куски черноты, размером с половину их корабля, то и дело проплывали в поле зрения, закрывая звезды и сияющий полумесяц близкой планеты.
Антону ужасно хотелось кричать. Такого чувства беспредельной тоски, заброшенности и одиночества он не испытывал никогда. Добрый, надежный мир звездного корабля, где были мама и папа, друзья, взрослые, внезапно превратился в ничто...
За всю свою короткую жизнь Антон ни разу не испытал ничего, даже отдаленно похожего на те чувства, что заставляли сейчас картину немигающих звезд расплываться перед его глазами. Он не знал, что такое горе и ненависть. Все были одинаково добры к нему - первенцу, родившемуся на борту "Терры" еще в самом начале полета... и вот их нет. Нет никого...
Впоследствии Антон не мог вспомнить, сколько времени он провел внутри суспензорного поля. Единственное, что отчетливо сохранила в себе его память, - был страх. Страх перед космосом. Он изнывал от него, не в силах владеть собственным телом и постоянно с ужасом представляя, как гаснет изумрудный защитный столб и он, лишившись этой последней защиты, падает в ледяные объятия мрака...
Он не знал, что в самом деле произошло с кораблем, но надежда в сердце мальчика то угасала, то разгоралась вновь с удвоенной силой. Его детскому воображению было трудно представить, что "Терра" уничтожена полностью. Казалось, еще немного, и среди исколотого звездами мрака вспыхнет свет и в разрушенной оранжерее появятся фигуры в белоснежных скафандрах, которые вытащат его из светового столба, но шли часы, надежда сменялась отчаянием, и никто не приходил, лишь холодный свет далеких звезд да сияние близкой планеты, которая медленно наползала на разрушенный корабль, освещали панораму развороченной оранжереи, в углу которой сиротливо горел двухметровый изумрудный столб света.
Потом Антон окончательно обессилел и перестал воспринимать реальность. Он уже не мог с точностью определить, что происходит в его воображении, а что наяву. Возможно, поэтому мальчик не испугался и не удивился, когда увидел между искореженными опорными фермами две темные фигуры.
Они казались похожими на людей, но стоило присмотреться к ним, как это сходство становилось лишь схематичным. Существа, в реальность которых было трудно поверить, медленно пробирались меж обломков, и на них не действовала царящая вокруг невесомость.
Антон, который не мог шевелиться, равнодушно смотрел, как две лишенные плеч фигуры приближаются к сияющему столбу суспензорного поля. Мальчика, уже десяток раз успевшего пережить свою воображаемую агонию, совершенно не удивил их облик. Он был уверен, что они не настоящие. Это было похоже на насмешку. Люди не носили таких скафандров. Самым большим желанием Антона в тот момент было закрыть глаза и не видеть этих воображаемых фигур.