– Я знала, что когда-нибудь это случится. - Женщина удрученно качнула головой. - Что люди из большого мира найдут дорогу в мой маленький уютный мирок.
– Вы знаете что-то о моем мире?
– Да. Когда-то я сама жила в этом мире. В большом мире. Но я сбежала оттуда.
– Почему?
– Чтобы выжить. Меня должны были казнить. Тогда меня звали Клементина Шварценберг. Мне было тридцать лет. Я была еще красива тогда. Очень красива…
Госпожа поправила волосы жестом, который говорил о том, что некогда эти волосы были густыми и длинными.
– За что же должны были казнить красивую женщину Клементину? - спросил Вальдес. - Какое преступление вы совершили?
– Меня приговорили к сожжению как колдунью.
– Так вы - колдунья?
– Ложь, грязная ложь… - пробормотала Госпожа. - Я не совершала преступлений ни перед Богом, ни перед людьми. Но в те времена и не нужно было совершать преступлений, чтоб быть обвиненным и сожженным на костре. Достаточно было чьего-то ложного навета, чтобы попасть в руки жестокой инквизиции. И обратного пути не было. Костер или пожизненное заключение на хлебе и воде. В последнем случае человек выживал в каменном мешке не больше нескольких лет…
– Вы так уверены в лживости инквизиции? - спросил Вальдес, едва сдерживаясь. Руки его чесались залепить пощечину старой карге. Не любил он, когда ругали самое святое для него - инквизицию. - Но ведь вы смогли магическим образом исчезнуть из нашего мира и остаться живой. Стало быть, вы в полной мере владели колдовскими секретами, познание которых невозможно без помощи дьявола и слуг его?
– Ты говоришь как невежда. - Клементина Шварценберг неприязненно передернула плечами. - Я не была колдуньей. Я не летала на метле на шабаш, не мазалась волшебной мазью, сваренной из жира убитого младенца, не целовала Сатану, обернувшегося в образ козла, под хвост… Да и не верю я, что другие обвиненные и казненные занимались тем же. Тысячи людей оболгали себя и других, не выдержав пыток инквизиции. Их вынуждали назвать имена людей, виденных ими на шабаше, и для выбивания признаний применяли многократные пытки. Неудивительно, что пытуемые называли подряд все имена, что приходили им в голову. Инквизиция собирала свою жатву…
– Как же вы смогли попасть в Кларвельт, если не были колдуньей? - настойчиво повторил свой вопрос Вальдес.
– Я сама создала Кларвельт, - произнесла Госпожа. - Этот мир - творение моего ума. И творение магии, конечно. Я - не колдунья. Я - магичка.
– А что, это не одно и то же?
– Ничего общего. Колдунья - это неграмотная, грубая женщина, полная глупейших предрассудков, верящая в то, что призыванием дьявола и демонов может причинить зло другим людям и обеспечить свое возвышение над ними. Магия же - это древнее искусство, доступное только людям просвещенным, добродетельным, трудолюбивым и настойчивым в своих занятиях древними науками. Людям, отмеченным печатью Бога!
Только Создатель может дать человеку великое знание могущественную силу и право на то, чтобы сотворить собственный мир… - Магичка подняла руку, провела пальцами по одежде Вальдеса. - Как странно ты выглядишь, человек… Кто ты такой? Каков род твоих занятий?
– Я - инквизитор, - сказал Вальдес.
– Да… Я уже знаю об этом… Ты говорил об этом моим людям. Я знала, что так случится. Что инквизиция найдет меня и здесь. Нет спасения от скверны ни в одном из миров…
– Госпожа, нет во мне скверны, - произнес Вальдес теплым, добродетельным голосом. - В большом мире все изменилось. Инквизиция больше не выносит несправедливых приговоров. Инквизиция уже не наказывает невиновных. Наоборот, нет теперь в мире людей более добрых, честных и терпимых, чем инквизиторы. Мы вернулись к заповедям Христовым…
Вальдес врал вдохновенно. Его час пришел. Эта древняя старушенция ничего не знала о том, что действительно происходило сейчас в его мире. О том, что инквизиция давно прекратила свое существование, что проповеди играют на электрогитарах, а прихожане общаются со священнослужителями через компьютерную сеть. Не об этом же ей говорить, на самом деле?
Вальдесу повезло, что он попал в Светлый Мир. Для полного счастья необходимо было только переделать кое-что в этом мире - привести его в соответствие с идеалами Вальдеса. И, кажется, это было не так уж и трудно, учитывая дряхлое состояние Госпожи этого мира.