В предыдущей главе упоминалась резолюция императрицы Анны Иоанновны на доношение Демидова в Кабинет министров, данная 12 ноября 1736 года. Поскольку текст исходного документа (доношения) принадлежал Демидову, в нем говорилось в основном о правах и привилегиях — о восстановлении прежних и предоставлении новых. Так, другим заводчикам запрещалось (с оговорками) добывать руду вблизи демидовских рудников. Был затронут и неизменно актуальный для Демидова вопрос о рабочей силе. Указ разрешил пришлых крестьян других владельцев, обучившихся мастерству на заводах, оставить на них вечно, приписав к казенным слободам и компенсировав ущерб прежним владельцам передачей им демидовских крепостных. Было подтверждено освобождение рабочих от рекрутской повинности[599]. Ряд благоприятных для Акинфия решений касался демидовских заводов в Западной Сибири.
С благополучным для Акинфия завершением Следствия о заводах начинается короткий, меньше десятилетия, период относительно спокойного развития его бизнеса, отмеченный чередой замечательных достижений и побед.
Успехи сопровождают поощрения и пожалования со стороны власти. Упорными усилиями, продуманными, последовательными действиями (праведными и не очень) отношения с ней он отрегулировал идеально. В 1740 году «за размножение рудокопных заводов» получил чин статского советника (соответствовал армейскому чину бригадира) — первое отличие после пожалованного в 1726 году дворянства[600]. Прикрепленное к чину обращение — «ваше высокородие» — особенно впечатляет, если помнить, что родом Акинфий был из кузнецов, что первый уральский завод отец и он просили, по преданию, представ перед царем, придававшим немалое значение «пристойной униформе»[601], в простых «кожанах». 30 сентября 1742 года за статским последовал чин действительного статского советника (соответствовал рангу армейского генерал-майора)[602]. Наконец, за год до его смерти императрица Елизавета Петровна издала указ (от 24 июля 1744 года), в котором объявила о намерении «содержать» заводчика «в собственной протекции и защищении»[603]. Историк Н.И. Павленко, перечислив, что это давало, заключил: «В истории металлургии России ни один заводовладелец не пользовался столь обширной привилегией, какая была предоставлена Акинфию Демидову»[604].
Впрочем, чинов, даже таких, Акинфию Никитичу было уже мало. В последние годы жизни он хлопотал о получении баронского титула. Будь больше времени — мог бы и его получить.
Чины и титулы — формальное выражение социального признания личной успешности. Успешность очевидна, о ней говорят выдающиеся достижения на стезе предпринимательства. А вот то, как они оценивались, в немалой степени определялось отношением к Акинфию элиты — императриц Анны Иоанновны, позже Елизаветы Петровны и лиц, окружавших трон. Письмо, из которого узнаем об Акинфиевых планах в отношении титула, было написано им Бирону[605]. Сближение с ним Демидова относят приблизительно к 1735 году[606], но не исключаем, что началось оно раньше. Оба — и Демидов, и Бирон — знали, чего друг от друга хотели. Бирон искал дополнительные источники дохода. Придворная жизнь требовала больших трат, а он к тому же строил два дворца в Курляндии, оба по проектам Растрелли: с 1736 года в Руетале (Рундале), а с 1738-го еще и в Митаве (Елгаве). В 1740 году оба здания были возведены, но предстояла отделка, требовавшая немалых средств[607]. При таких расходах 50 тысяч рублей, «одолженных» Бирону А.Н. Демидовым[608], были герцогу очень кстати. Вполне естественно, что жертвовавший частью своего богатства заводчик рассчитывал на покровительство герцога. «…Как усилился брат мой у Регента, тогда и поминать было невозможно»[609], — напишет уже после смерти Акинфия его брат Никита в письме, объясняя, почему он тогда не жаловался на неравно разделенное отцовское наследство. Подразумевался, разумеется, не только короткий период между объявлением Бирона регентом малолетнего императора Ивана Антоновича (16 октября 1740 года) и его, Бирона, арестом (9 ноября того же года). Акинфий вел дела с герцогом Курляндским задолго до определения того регентом.
600
Среди хлопотавших за него был зять Федор Володимеров — петербургский его резидент, занимавшийся, как видим, не только торговлей демидовским железом.
601
А.К. Нартов сообщает анекдот, в котором Петр при участии князя- кесаря Ф.Ю. Ромодановского разыгрывает по этому поводу целый спектакль с целью дать урок подданным
607
608