Обширность всё возраставших прикладных знаний и стремление к их применению роднят Акинфия с Петром Великим. Характеристика «вечный был работник» (Пушкин) в равной степени приложима к обоим. Кстати, и относительная скромность в быту (представительские резиденции не в счет) их тоже роднит. Ранее их рядом друг с другом уже ставили. Павел Бажов прямо называл Акинфия «ревностным сподвижником» Петра.
Отметим, впрочем, важную черту самоидентификации Демидова, отличавшую его от царя. Акинфий, притом что его деятельность — часть большой совокупной работы по модернизации России, осознает себя скорее не модернизатором, а традиционалистом. В письмах приказчикам он апеллирует к полученным им в Тульской оружейной слободе знаниям и навыкам, которым вполне доверяет. Вот откровенное его высказывание, обращенное тоже к приказчикам: «Я старое никогда не покину, а вновь зачинать тяжело. Я бы доволен и от вас тем был, чтоб и вы старое не покидали. А вновь от вас без совету и без пробы зачинать вами не желаю. Пожалуйте, утверждайтеся на прежде положенных наших уставах»[779]. Эта черта его мировоззрения сближает его со старообрядцами. Но, как мы прекрасно знаем, демонстративная приверженность старообрядцев к традиции не мешала им успешно заниматься предпринимательством — тем, для чего позднее был выработан термин «старообрядческий капитализм».
Вдобавок к многоумению, работоспособности, самодисциплине — мощное стратегическое мышление и ярко выраженный талант управленца. Акинфий — менеджер, как говорится, от Бога. И менеджер поразительно эффективный.
Впрочем, основной метод, которым он пользовался, сегодня может вызвать настороженность. Это в чистом, беспримесном виде ручное регулирование. Остается только удивляться, как при непрерывном расширении и усложнении его хозяйство действовало, в общем, без существенных сбоев. При Акинфий всё работало как часы и несомненно имело запас прочности. Иначе в те годы, когда он был вынужден покидать заводы и долго жить от них в отдалении, всё быстро бы рухнуло. А оно устояло.
И все же не покидает ощущение, что еще немного, и избранный метод управления окажется несостоятельным. Наверное, в конечном счете к этому шло. Но при Акинфий до критической точки система точно не добралась. Несомненно, проживи он дольше, алтайская группа его заводов продолжала бы успешно развиваться и в историю цветной металлургии России вошли бы демидовские серебро и золото. Вошло же только первое, и то лишь как начальная страница обширной главы.
Предпринимательство вдохновенное и блистательное по результатам. И чем дальше, тем, кажется, все более безудержное, мерещится, все менее сдерживаемое этическими тормозами.
Лики Акинфия Демидова: Акинфий Грозный?
Размышляя над секретом успешности Акинфия Никитича, потомки нередко отмечали присущую ему жесткость.
Мамин-Сибиряк писал о свойственных ему «неистощимой энергии, железной воле, самодурстве, жестокости». «Хищный приобретатель и эксплоататор», «жесткий и энергичный делец»[780] — так характеризовал его Б.Б. Кафенгауз, исследователь, хорошо знакомый с документами и не склонный к фантазированию (хотя, конечно, как и всякий, не защищенный от влияния стереотипных трактовок в случаях, когда документ их допускает).