Что вызвало такое «безбашенное» поведение Григория — сказать не можем. Не исключено, что помогло хмельное питье, но для избиения и издевательств требовался еще и повод. Красноглазов этот момент в своей челобитной, как уже сказано, обошел, а объяснением Григория не располагаем. Важнее, однако, не причина озлобления, а факт его проявления. Вот так позволял себя вести со своими гостями, не последними в Туле людьми, новоиспеченный дворянин Григорий Никитич Демидов.
Неудивительно, что, ориентируясь на подобные примеры, единственный его потомок мужского пола по выработанным воспитанием повадкам недалеко ушел от отца. Этого отпрыска по имени Иван родила около 1708 года первая Григорьева жена Анна Емельяновна[379]. Он, кажется, первый из поколения внуков основателя династии, о ком сохранились сколько-нибудь персонифицированные сведения. И сведения любопытные.
Иван, судя по жалобам на него в провинциальную канцелярию, был человеком склонным к «предерзостям». Вот в декабре 1725 года (ему около семнадцати лет) на него жалуется приказчик одного из сел Тульского уезда. Ехали крестьяне этого села в Тулу, везли на продажу уголь. «И как будут в ночи против заводу тульского кузнеца Григорья Никитина сына Демидова, ис того заводу вышед сын ево, Григорьев, Иван с роботники своими многолюдством и со оным угольем на штидесят четырех подводах заворотил к себе на завод. И оные… крестьяне в том спорили. И оной Демидов… крестьян бил смертным боем. И вышеписанной уголь ссыпал безденежно»[380]. Описание «боя и ран» опускаем.
379
Детьми от этого брака были Акулина и Иван (Там же. Ф. 271. Оп. 1. Кн. 1041. Л. 316). Приблизительный год рождения Ивана позволяет определить сказка первой ревизии: в августе 1723 г. он, «оных же заводов управитель», был записан в ней 15-летним (ГАТО. Ф. 187. Оп. 1. Д. 13. Л. 21).