И последнее. Никита становился не чиновником «вообще» — ему поручался сбор налогов с металлозаводчиков. Занимаясь этим, для себя эти налоги можно было, мягко выражаясь, оптимизировать.
К моменту подключения к делу Никиты Демидова работа по налаживанию сбора металлургической десятины в Туле уже шла. По приговору Московского обербергамта 11 января 1726 года для ее сбора с «завоцких компанеистов» в Тульскую провинцию отправились копиист Петр Митрофанов и два канонира[420]. Едва приступив к делу, он столкнулся с трудностями. Но, к счастью для него, больших шишек набить за месяц не успел. В Берг-коллегии «изобрели за благо» другой «способ для достоверного освидетелствования обретающихся в Тулской правинции компанейских и промышленичьих заводов и верного збора десятины»: поручили дело младшему из братьев Демидовых. Решением коллегии от 23 февраля 1726 года теперь уже он должен был переписать все имевшиеся в провинции железные водяные заводы и ручные домны, установить, «с которого году оные заводы и по каким указом заведены, и кто ими ныне владеет, и что у них с 720 года в каждом году порознь было в выходе чюгуна, железа и криц». Ответы на эти вопросы следовало получить от заводчиков или их приказчиков, пугая их, в случае запирательства, «потерянием движимого и недвижимого имения». Сведения следовало проверить, для чего опросить мастеров, а также сравнить со сведениями о выходе продукции с других предприятий. С владельцев, предоставивших данные, не выдержавшие проверки, Демидов имел право увеличить десятину, «примером усматривая по состоянию завода и представляя им (заводчикам. — И. Ю.) во изобличение другая тамошния ж промышленичьи заводы, которые произведением подобны им, а выходом чюгуна превосходят». Промышленников, которые «в платеже оной десятины будут противны», разрешалось держать под караулом до указа коллегии. Для осуществления этих и других репрессивных действий ему предоставлялась команда: ранее посланные за десятиной в Тульскую провинцию чиновник с солдатами. Специальный указ тульскому воеводе требовал от него «чинить» Демидову «во всем вспоможение», в том числе предоставлять по запросу солдат[421].
Порулить в Туле с воеводой на запятках — это дорогого стоило. А неизбежных столкновений с товарищами по детским играм младший Демидов не боялся. Поначалу он не сомневался, что в столкновении с ними одержит победу.
Тяжелые бои местного значения
Держа в руках указ о назначении, Никита Никитич не знал, что первое сражение в предстоящей ему войне уже состоялось и передовому отряду Берг-коллегии в столкновении с противником была учинена порядочная трепка. Руководил «отрядом» предшественник Демидова Митрофанов. Развивались события так.
8 февраля 1726 года казенные кузнецы подали озадачившему их Митрофанову сказку, в которой, ссылаясь на старый, 1721 года указ Берг-коллегии в Оружейную канцелярию, писали, что «они к другим завотъчиком и промышлеником ни в чем не приличны» (стало быть, и требования Берг-коллегии им не указ), что платить с кричного железа им «не с чего», что ведомости «о состоянии» без указа Главной артиллерии и без позволения Оружейной конторы предоставлять «не смеют». Неделю спустя Митрофанов обратился с просьбой о содействии его миссии в Тульскую провинциальную канцелярию. 23 февраля (в день, когда начальником ему был назначен Демидов) получил указ из Оружейной конторы, которая сообщала, что о «подании» кузнецами «ведомостей о платеже десятой доли» она «запрещения чинить не будет». «Обнадеял я», — писал потом окрыленный этим известием Митрофанов, что казенные кузнецы будут ему «не противны». «Обнадеяв», в тот же день приступил к операции, для чего запросил у провинциальной канцелярии солдат. Получив троих, прибавив к ним двух собственных, отправил их в слободу с заданием «сыскать в Камерирской канторе железных заводов завотчиков и ручных домен казенной слободы кузнецов для взятья у них ведомостей о выплавленном чюгуне, и десятой доли, и процента». Для начала они направились в Оружейную контору к поручику Ивану Свечину («которому оные кузнецу и вся оружейная слобода правлением ведать поручена»), показали ему сыскную память, на что поручик определил к ним десятского и приказал ему, «чтоб оные кузнецы были во всем послушны». Отряд из семи человек — серьезная сила. Первыми, кого он захватил, оказались кузнец Емельян Кирильцев и промышленник Иван Перфильевич Мосолов. Захватив, повел в Камерирскую контору. Но не довел. «Оного де Мосолова брат ево Максим Мосолов з братьями своими и со многолюдством, прошед церковь Николая Чюдотворца, оных посланных салдат и конаниров били смертным боем кулаками и топъками, и оных де взятых брата ево, Мосолова, Ивана и Емельяна Кирильцова отбили. А конанир Тит Еремеев при том бою означенному Максиму Мосолову говорил, чтоб данную им, солдатом, сыскную вычел. И оный Мосолов ту сыскную читал и говорил, что он не слушает. И канониру Еремееву он же Мосолов говорил же, что де "Не скверни моих рук и отойди же прочь, пока жив"»[422].