Толстые колья моментально пробили конечности монстров, заставляя тех заваливаться друг на друга и ещё больше насаживаться на острые палки и куски арматуры.
Образовалась большущая шевелящаяся куча. Туда бы ещё килограмм пять порошка и водички сверху, и вышла бы прекрасная пенная вечеринка.
Однако веселье весельем, но теперь меня ждут в другом месте…
Перебежав крышу, очутился на другой её стороне. Там картина, в принципе, была такой же. Длинный проулок, в горловину которого вливалась толпа привлечённых шумом заражённых, а на выходе их встречал Арни, выступающий в роли мясорубки.
Его молот для встречи пованивающих гостей подходил как нельзя лучше, а там, где рычащий от обуявшей его ярости гоблин пропускал «крупные куски», его подстраховывали коротышки с копьями.
И здесь я активировал ловушку, снижая скорость поступающего «натурпродукта», дабы не перегревать мясорубку.
— Фарш невозможно провернуть назад, из банки кильку плавать не заставишь… — пропел я, стоя на крыше и глядя, как постепенно растёт вал тел перед гоблинами. Пара часов, и место дислокации можно будет менять.
Опустив руку, извлёк из кармана обёрнутое тряпкой зеркальце и, поймав лучи солнца, направил его в сторону трёхэтажки.
Минута, другая, прошедшая под аккомпанемент из рычания зомби и крики гоблинов, изредка перемежаемые матами, я, наконец, увидел ответные вспышки. Правда, чуть правее от места, где я их ожидал.
— Раз-два… Раз-два-три… — дождавшись, посчитал я количество вспышек. — Молодец, маньячило!
Судя по переданной Клещом информации, разведчику удалось обнаружить расположение кристалла. Находился он в здании, и раз гоблин его наблюдал, значит, располагалось оно не на подземном этаже.
Что ж, как покончим с основной массой заражённых, пойдём зачищать «офисный планктон». Хотя, судя по всему, находящимся внутри здания монстрам завтра ещё придётся выйти на работу. Уж больно много зомби решило поучаствовать в сегодняшнем веселье. А значит, и мне не стоит отлынивать от кровавого «праздника».
Отсигналив Клещу, чтобы продолжал наблюдение, я убрал зеркальце обратно в карман и потянулся к лежащей неподалёку ловушке, сделанной из проволоки с нанизанными на неё крючьями из ржавых гвоздей.
Размотав на всю длину, я швырнул верёвку прямо на головы бредущим на звуки драки заражённым, а после перегнулся через край:
— Ку-ку, мои дорогие! Уилсона не видели случаем?
Осколок Шарова
Тридцать седьмой день проекта
Вечер
Войдя в дом, я увидел, как Моллиган, до этого читавшая какую-то книжку в гостиной, видимо, притащенную гоблинами ещё с первого серого осколка, отложила её в сторону и, демонстративно медленно поднявшись, собралась в свой чулан… Пардон, личные апартаменты.
— Блаженная, погоди немного! Разговор есть, — тормознул я девушку, одетую в домашние штаны и футболку с длинными рукавами.
— Я не Блаженная! Это во-первых! Во-вторых, прежде чем вести разговор, вам не мешало бы принять ванну, — сморщила носик Мия, однако на диван обратно села. — И, в-третьих, с учётом того, что в вашем доме живут незамужние девушки, вам не пристало разгуливать в одном нижнем белье!
Ну оспорить я тут мог лишь первый и третий пункты. А вот по поводу второго, это да, что-то возражать было неправильно.
Даже с учётом того, что, прежде чем зайти в дом, я снял всю одежду, естественно, окромя весёлых трусов с жёлтыми уточками, и закинул её в бак отмокать, от запаха пота и крови это спасало мало.
Казалось, что амбре заражённых пропитало меня насквозь. Всё же это грязная работа, уничтожать зомби.
А уж ковыряться в их останках, собирая добычу и монеты, ещё грязнее.
Конечно, большую часть этого выполняли гоблины, но какой из меня правитель, если я чураюсь работать сообща со своими воинами?
— Ванна готова, хозяин! — дверь, ведущая в ванную комнату, открылась, и на пороге появилась Кнопка, на которой из одежды была лишь обычная ночнушка.
Довольно просторная, но мало что скрывающая, ведь, судя по всему, пока девушка готовила ванну, пролила на себя воду, и ткань стала полупрозрачной.
— Кнопка… — страдальчески произнесла Моллиган при виде гоблинши. — Ну ты же…
— В общем, с запахом я сейчас разберусь, Блаженная, дабы не разрушать твои по-аристократически чувствительные обонятельные рецепторы. А по поводу одежды… Это мой дом, и, если тебе некомфортно, ты всегда можешь переселиться. — с серьёзным лицом произнёс я, стараясь сдержаться от смеха, глядя на пошедшую пятнами Моллиган.