Следующая чёрная площадка нам встретилась почти сразу же, стоило пройти пару поворотов извилистой дороги.
Тот же самый цвет, тот же самый размер, вот только статуй больше, да и на поле были кое-какие изменения.
Так, лучников теперь сторожили пехотинцы в лёгкой броне с короткими мечами, количество рыцарей выросло до двух, а алебардисты сменились бойцами со щитами и булавами.
И, помимо этого, на самом полу появились подобия укрытий из белого мрамора, позволявшие пехоте противника укрываться от моих выстрелов.
На этом поле сражения я жаболюдов уже в резерве не держал, да и сам куда активнее участвовал в сражении, и тем не менее одного из гоблинов-старичков из отделения Арни мы потеряли.
Однако победа была за нами, и у следующей ещё более странной статуи, где «кальмар» уже был с белым мечом, нас дожидалась очередная шкатулка, в этот раз уже с семью кристаллами.
Финальным же сражением для нас на фиолетовым Осколке стал третий бой. И вновь количество противников увеличилось, а на поле появились самые настоящие строения.
Небольшие башенки, на которых стояли статуи-лучники, подобие крепостной стены с распахнутыми воротами и даже ров, правда, неглубокий, присутствовал.
И вот тут мы уже умылись кровью. Попытка атаковать с флангов была пресечена залпом стрел лучников, которых я не разглядел из-за стены и которые вывели из строя часть отряда жаболюдов.
Впрочем, пока щитники отвлекали на себя стрелков, я выбил с видимых позиций лучников. После чего раскидал ловушки перед надвигающейся толпой статуй.
Тем не менее битва лишь начиналась. Статуи-големы вели себя куда более активно, чем раньше, грамотно используя местность и периодически даже отступая в «крепость» для перегруппировки.
И не проворонь они момент, когда мне всё же удалось вместе с Арни и Клещом обойти пехоту и ворваться за стены, чую, у нас выжили бы не многие.
А так, едва мы «вырезали» лучников, а патроны я не экономил от слова «совсем», как картина боя сменилась, и чаша весов сместилась в нашу сторону.
Впрочем, эту победу я мог назвать пирровой. Почти каждый мой боец был ранен, а в шкатулке оказалось всего лишь девять кристаллов. Как-то несоизмеримо с затраченными усилиями.
Так что, смерив взглядом очередную статую, изображавшую «кальмара», держащего всё тот же белый меч, кончик которого упирался в горло человека с до боли знакомым лицом и пистолетом в руке, плюнул и, забрав кристаллы, отправился домой. Некоторые намёки нужно воспринимать буквально…
Хотя, с другой стороны, у меня появилась своя собственная статуя. Круто же!
Глава 17
Аллод Шарова
Пятьдесят четвёртый день проекта
— Ну ведь говорят же: не ложися на краю, придёт серенький волчок и укусит за бочок. Разгрызёт тебе он почки на мельчайшие кусочки!
Мой голос эхом отражался от каменных стен пещеры, однако мохнатая гора напрочь меня игнорировала, меланхолично посапывая в две дырки и пуская пузыри.
— Харя, волчара ты рыжий, ну-ка цапни эту жопу ленивую, пока я окончательно не рассердился.
Сидящий рядом пёс посмотрел на меня, как на идиота, и оскалил пасть, демонстрируя таким способом издевательскую усмешку.
— Что-то я вас совсем расслабил, никакого уважения к демиургу, — укоризненно произнёс я, грозя Харону пальцем. Пёс тут же упал на пол, прикрыв голову лапами.
Ну да, ну да, так я и поверю, что этот мохнатый наёмник раскаивается. Ведь явно лежит и хихикает, думая, что я не вижу этого…
— Так, блин, я начинаю раздражаться! — зайдя с тыла к спящей горе, отвесил ленивой скотине увесистого пенделя. А потом ещё и ещё.
— Что, не нравится? — мстительно произнёс я, наблюдая за тем, как медведь, наконец, стал подавать сознательные признаки жизни. — Так, я тебе сейчас ещё добавлю.
Очередной пинок пришёлся уже в районе хвоста и, видимо, был чертовски обиден для мохнатой сони.
Полутораметровый медведь с иссиня-чёрным мехом и массой под килограмм четыреста нехотя поднялся со своей лежанки и нарочито медленно стал поворачиваться в нашу с Хароном сторону, будто давая мелким букашкам шанс свалить.
За что и получил очередную порцию поджопников. Ибо нечего к владельцу Аллода жопой стоять.
Медведь обиженно заревел, больно ему точно не было, с такой-то прочной шкурой, и встал на задние лапы, мгновенно вырастая до трёх метров и нависая над нами.
Из лап выдвинулись десятисантиметровые когти, а в свете кристаллов, что были «вмонтированы» в потолок, блеснули длиннющие клыки.
— Харон, поздоровайся со своим подопечным и объясни, что он неправ, — произнёс я, покачиваясь с пятки на носок и сцепив руки за спиной.