Неудивительно, что их терпение иссякло через два года. Правительство, которое мы установили, — английское по своей форме и ведется на английском языке. Поэтому в нем управляют 450 британских офицеров, и нет ни одного месопотамца на ответственном посту. В турецкие времена 70 процентов гражданских служащих исполнительной власти были местными. Наши 80000 солдат там заняты полицейскими обязанностями, а не охраной границ. Они сдерживают народ. В турецкие времена два армейских корпуса в Месопотамии состояли на 60 процентов из арабов среди офицеров, на 95 процентов — среди других чинов. Подобное лишение привилегии участвовать в обороне своей страны и управлении своей страной вызывает у образованных месопотамцев недовольство. Это правда, мы увеличили благополучие — но кому оно нужно, если на другой чаше весов лежит свобода? Они ждали и приветствовали новость о нашем мандате, потому что считали, что это означает для них доминион и самоуправление. Теперь они теряют веру в наши благие намерения.
Лекарство? Я вижу исцеление лишь в немедленном изменении политики. Вся логика того, что делается сейчас, неверна. Почему англичане (или индийцы) должны погибать ради того, чтобы создать арабское правительство в Месопотамии, что является заявленным намерением правительства Его Величества? Я соглашаюсь с этим намерением, но я заставил бы самих арабов заниматься этой работой. Они это могут. Мой невеликий опыт поддержки власти Фейсала показал мне, что искусство управления требует больше характера, чем мозгов.
Я сделал бы арабский язык правительственным. Это заставило бы сократить британский персонал и вернуться к найму квалифицированных арабов. Я собрал бы две дивизии из местных добровольческих войск, полностью арабских, от старшего дивизионного генерала до младшего рядового. (Существуют тысячи обученных офицеров и унтер-офицеров). Я доверил бы этим новым подразделениям поддержание порядка, и сделал бы так, чтобы страну покинул каждый британский солдат и каждый индийский солдат. Эти изменения заняли бы 12 месяцев, и тогда мы удерживали бы Месопотамию так же надежно (или так же ненадежно), как удерживаем Южную Африку или Канаду. Я считаю, что арабы в таких условиях были бы столь же преданными, как вся остальная Империя, и они не стоили бы нам ни гроша.
Мне скажут, что идея коричневого доминиона в Британской Империи — это гротеск. Но план Монтегю и план Милнера близки к ней, и единственной альтернативой кажется завоевание, которого рядовой англичанин не хочет и не может себе позволить.
Конечно, в Месопотамии есть нефть, но мы не становимся ближе к ней, когда Средний Восток остается в состоянии войны, и я думаю, что если уж она так нам нужна, то она может послужить предметом сделки. Арабы явно готовы проливать за свободу свою кровь; что уж говорить о нефти!»[647]
Проект «первого цветного доминиона» был наконец представлен общественному мнению. Но Лоуренс меньше адресовался к обществу, чем это казалось. Он считал самым эффективным на этот раз косвенно повлиять на политических руководителей Англии. Какая политика, если не эта, могла отныне проводиться в Багдаде? Англия все еще не выводила войска из Месопотамии, продолжая политику полковника Уилсона. Сэр Перси Кокс, вызванный из Тегерана в Лондон, был тем больше против вывода войск, что это вызвало бы, как он говорил, немедленное возвращение турок и резню всех арабов, которые во время войны и после нее поддерживали Англию. К тому же — потерю Мосула. И, чтобы вывод войск прошел без кровопролития, требовалось послать из Индии множество солдат, лишь затем чтобы применить политику, рекомендованную полковником Уилсоном. Сэр Перси Кокс считал, что у национального правительства есть некоторые шансы на успех. И когда после долгой дискуссии между разными авторитетами, которым была теперь подчинена Месопотамия, у него спросили, согласится ли он — в случае поражения — с подобной попыткой, он ответил: «Да».
Но в течение первой недели августа восставшие вожди объединились и провозгласили в Кербеле священную войну против англичан, и племена к северу от Багдада, в свою очередь, восстали. Уилсон обратился к Индии и Великобритании за новыми подкреплениями. Началась кампания в прессе под девизом: «Долой войска из Месопотамии!»