Ему писали теперь только на Клаудс-Хилл; без имени адресата. Работы в лагере, несколько дружб, правка и издание его текста не оставляли больше места тоске. Кошмары и кризисы становились все реже и реже. Перечисляя Форстеру самые великие книги, он добавил к прежним трем гигантам «Листья травы», «Пантагрюэля», «Дон Кихота», «Войну и мир» (которую теперь считал первым из романов) и забыл «Заратустру»[877]. Тем временем… отпечатанные страницы накапливались, счета тоже; и полковнику Бакстону, который снова предложил ему свою помощь, Лоуренс ответил: «В этом не будет необходимости, если не возникнет затруднений; но они могут и возникнуть. Вспышка пневмонии, или усталость, или другая судьба, которой я всегда страшусь. Знаете, я иногда едва удерживаюсь в здравом уме…»[878]
С 1923 до лета 1924 года переговоры между Англией и королем Хуссейном были возобновлены. Так же безуспешно, как те, что были доверены Лоуренсу. Хотя ибн Сауд становился все сильнее и сильнее, хотя, несомненно, для того, чтобы Хусейн потерпел поражение, достаточно было, чтобы Англия прекратила обеспечивать его субвенциями в обмен на свое обещание не нападать на Хуссейна, король настаивал на своих правах по поводу арабов в Палестине. Священное чувство Аравии губило этого сомнительного пророка, как эсхиловский рок. 4 августа[879] он направил лично Мак-Дональду тексты прежних английских соглашений. В конце месяца ибн Сауд вступил в Мекку… Мотоцикл — для долгого пути, велосипед — на улицах Лондона: рядовой Шоу, скрываясь со склада в Бовингтоне, правил подробную историю Восстания, рассказ, скрывающий драму полковника Лоуренса, и стремился напечатать одну из самых роскошных в мире книг. Стремился ли? Шоу с удовольствием отмечал, что это было невыполнимо, и не досадовал на свое заточение. «Рядовой избегает всяческого внимания».[880] Кеннингтон в шутку направил ему несколько комических рисунков, вдохновленных его текстом: он добавил их к иллюстрациям.[881] Если портреты были судом Божьим, то карикатуры к этой трагедии были, возможно, судом, который человек вершил над Богом, присутствием абсурда, более заметным, чем рассказ об испытанных им мучениях и очищение строки от пробелов…
Казалось, что между работами в лагере, правкой текста и печатанием книги его демон исчез. «Я иногда сижу так тихо, что, мне кажется, рядом слышится медленное течение времени…»[882] Ему предложили завершить историю английской авиации в войне, начатую Хогартом. Он колебался одну ночь. Это был рассказ о героическом созидании. Но разве сумел бы он написать эту книгу? Тренчард ждал литературной истории, Комитет обороны империи — истории технической… Надо было встречаться с летчиками, посещать аэродромы; и «тоска по дому» снова появилась бы. Наконец, редактирование истории длилась бы три года, а он не собирался «возвращаться на три года в приличную жизнь». Он всегда мечтал быть ночным сторожем, когда покинет армию. «Есть тут рядом один гараж…» Он уже ответил Кокереллу, который предложил ему кафедру английской литературы в Токийском университете: «Я больше не гожусь на то, чтобы быть респектабельным…»[883]
Его единственным желанием было вернуться в ВВС рядовым. Об этом он просил: его прошение было принято, потом в нем отказано. Он ждал. Что бы о нем ни говорили, он ни в коем случае не выставлял свою жизнь примером. Он собирался отъединиться от мира. Христианский аскет уходит от мира, чтобы обитать в Боге; он ушел от мира, потому что мировой порядок был ему ненавистен, потому что лишь постоянный, упорный отказ от мира позволяет человеку надеяться, что он найдет самого себя. Это обретение себя, возможно, было единственным средством сбежать от демона абсолюта, даже прекратить его воспринимать. Приключение, начавшееся в день его зачисления, продолжалось, но стало негативным. «Я делаю это с извращенностью и намеренно; потому что я пришел сюда, чтобы уничтожить свою неудобную способность делать что-то по приказу других людей. Здесь мне приказывают только мыть посуду, сверлить дырки и т. д. И эта черная работа (хотя глубоко раздражает меня) дает мне уверенность — чувство, что меня используют в невинных целях».[884]
877
См. письмо от 29 сентября 1924 года Э. М. Форстеру, The Letters of T. E. Lawrence, стр.476.
881
См. письмо от 27 октября 1922 года Э. Кеннингтону, The Letters of T. E. Lawrence, стр.372.
882
Письмо от 9 мая 1924 Д. Дж. Хогарту, The Letters of T. E. Lawrence, стр.460. До конца абзаца следует парафраз слов из того же письма.
883
Письмо от 13 января 1924 года Сидни Кокереллу, The Letters of T. E. Lawrence, стр.450.
884
Письмо от 4 октября 1923 года Эдваду Гарнетту, The Letters of T. E. Lawrence, стр.434.