Приказы, переданные с особым курьером, следовало выполнять. Войска Фейсала были готовы. Присутствие Лоуренса не было необходимым для попытки захвата железной дороги, которой руководил бы Ньюкомб, уже находившийся рядом с Абдуллой. План Ауды начинался с похода на тысячу километров на вражескую территорию, без пушек, без пулеметов, без регулярных войск, со смехотворным количеством провианта. Лоуренс располагал лишь динамитом и золотом. Ауда, связанный с Нури Шааланом, сам властвующий над несколькими племенами Сирхана, добился бы от эмира руалла нескольких сотен отборных воинов, которые подкрепили бы его собственных. Он утверждал, что, когда они прошли бы турецкие линии, к ним присоединились бы племена по соседству с Акабой, как те многие, что присоединились к Фейсалу; и Фейсал это подтвердил. Это означало двухмесячный поход через пустыню, чтобы потом без современного оружия атаковать город с армией, которую следовало набрать на месте…
Египетская армия после того, как ее переместили на передовые позиции турок, ждала поражения под Газой[319]; и тот, кто опрашивал пленных, подтвердил исключительную слабость в обороне Акабы с суши… Придя к соглашению с Фейсалом, Лоуренс спокойно сообщил генералу Клейтону о своем отъезде[320] и начал то предприятие, которое сделало из него «самую романтическую фигуру в войне»[321].
Глава XI.
Выступление на Акабу (9 мая). Шериф Насер. Эль-Курр. Путь через плато лавы. Переход через железную дорогу. Эль-Хоуль. Отказ зайти в пустыню Нефуд. Инцидент с отставшим Гасимом, потеря раба Нури Шаалана. Прибытие в Небк. Посольство Ауды к Нури. Сирхан и его змеи. Возвращение Ауды. (см. «Семь столпов мудрости», главы XXXIX–XV)[322].
Но вечером Ауда изложил Лоуренсу свои переговоры с Нури Шааланом и сообщил ему, что встретил непредвиденное препятствие. Он преодолел его, но не забыл; эмир дал ему документ, опубликованный большевиками (которые тогда публиковали секретные соглашения из царских архивов), переведенный на арабский и обширно распространенный турками: он утверждал разделение арабских территорий между Англией и Францией после победы союзников: две колонии и две зоны влияния. Ауда торжественно заверил Нури, что этот документ фальшивый: и Нури поверил в это, потому что документ был принесен ему турками.
Это было соглашение Сайкса-Пико.[323]
Лоуренс знал лишь соглашение, заключенное между Хуссейном и Мак-Магоном, которое отдавало арабам все территории, завоеванные к югу от Александретты, даже сам полуостров, Палестину и Сирию. Именно на этом соглашении великий шериф и Фейсал основывали свои переговоры с ним.[324]
Не было доказательств, что текст, принесенный Аудой, был именно тем, что опубликовали большевики; даже если это было так, не было доказательств, что те его не сфабриковали. На то, чтобы написать текст фальшивого соглашения, хватило бы талантов у любого чиновника Министерства иностранных дел. Если Лоуренс не оспаривал его, то потому, что это соглашение было в его глазах не откровением, а подтверждением. «Не будучи круглым дураком, я понимал, что если мы выиграем войну, обещания арабам станут пустой бумагой, и я предупредил Фейсала об опасности, которая ему угрожала».[325] Но одно дело — подозревать предательство, и совсем другое — узнать о нем. Никто еще не совершал самоубийства из подозрения; причиной служит разоблачение.
Когда Ауда назавтра возобновил беседу, он узнал, что Лоуренс собирается выступить, один, чтобы проникнуть больше чем на тысячу километров на вражескую территорию. Если он вернется, тогда, в свою очередь, Ауда соединится с воинами. Он предпринял эту неистовую вылазку уже не через пустыню, плохо просматриваемую, но через самое сердце Сирии и Палестины: он решил лично встретиться с друзскими эмирами, с вождями внутренних племен и с губернатором Дамаска, членом «Фетах»[326].
Глава XII.
Со времен его приезда к Фейсалу[327] его отношения с арабами сильно изменились. Как в Каркемише, он употребил все свои силы, чтобы стать одним из них — в той мере, в какой эта метаморфоза совершилась, она прежде всего пропитала его преданностью. Преданность для араба — не просто достоинство, это фундамент самой исламской этики, глубокая область, одна из тех, в которых обретают смысл поступки людей, которым Бог открылся через пророка-воина, людей, для которых религия и битва соединяются: такое же, каким для пламенного христианина является милосердие. Без нее нет ислама, как без милосердия нет христианства.
319
См. Official History. Military Operations, главы XIV,XVII,XVIII. Первое сражение под Газой имело место 26–28 марта 1917 года, второе — 17–19 апреля того же года.
321
Эта фраза упоминается самим Лоуренсом в письме от 2 февраля 1921 года леди Скотт (The Letters of T. E. Lawrence, стр.325), собиравшейся изваять его бюст: «относитесь ко мне, как к обычной модели, а не как к «самой романтической фигуре в войне» (американский киношник)». Можно также отметить, что статья о Лоуренсе под заголовком «Самая романтическая фигура в войне» появилась в Review of Reviews за март 1920 года. (Примечание переводчика).
322
Прославленный поход, приведший к взятию Акабы, занимает всю книгу IV «Семи столпов мудрости» и период от 9 мая до 6 июля 1917 года. Мальро сохраняет существенные черты, не разрушая ни впечатления напряженности, которое дает Лоуренс, ни движения, которое должно одновременно передавать протяженность похода через пустыню и необходимости спешить к колодцам, необходимым для выживания. Все это содержат шестьдесят шесть страниц «Семи столпов мудрости», и кратко изложено здесь, за исключением трех пунктов: 1) пиры ховейтат, знаменитый эпизод, хорошо написанный; 2) длинная защитительная речь Лоуренса о необходимости держаться первоначального объекта — Акабы, не позволяя себе отвлекаться, как предлагает сириец Несиб, на более эффектную цель, которой возможно достигнуть, но невозможно сохранить — Дамаск, 3) длинный монолог Лоуренса об обмане, который он считает подкрепить все изначальные обещания Великобритании арабам (обещания, измененные соглашением Сайкса Пико). Здесь Лоуренс в первый раз ясно показывает источники своих моральных затруднений. Мальро несколько раз возвращается к этому ключевому пункту, но именно в этот момент не подчеркивает резкость первого мучительного упоминания, что делает Лоуренс.
323
Соглашение Сайкса-Пико (подписанное 9 мая 1916 года сэром Эдвардом Греем, министром иностранных дел Соединенного королевства, и Полем Гамбоном, послом Франции в Англии), было подготовлено Франсуа Жоржем Пико, начальником французской миссии в Палестине, и сэром Марком Сайксом, подполковником, путешественником и эмиссаром Министерства иностранных дел Великобритании, с целью урегулировать будущую судьбу турецкой империи, разрушение которой предвиделось. Русские были допущены к разделению (переговоры между Сазоновым, министром иностранных дел, и Палеологом, послом Франции в России, которые представили на подпись соглашение в мае 1916 года, подписанное в Лондоне сэром Эдвардом Греем и послом России, графом Бенкендорфом). Французский текст соглашения был опубликован A. Giannini, Documenti per la storia della pace orientale, Roma. 1933. Английский перевод был сделан Дж. Антониусом и опубликован в The Arab Awakening, стр.428–430. Очерк, приведенный в «Таймс» Т. Э. Лоуренсом, в статье от 11 сентября 1919 года, излагает то, что находится в тексте, The Letters of T. E. Lawrence, стр.81 и 237. Этот очерк гласит: «Соглашение Сайкса-Пико было заключено между Францией и Англией в мае 1916 года. Оно разделяет арабские провинции Турции на пять зон; в целом: а) Палестина, от Иордании до Средиземноморья, должна стать «интернациональной»; б) Хайфа и Месопотамия, от границы с Текритом до Залива, должна быть «английской»; в) сирийский берег, от Тира до Александретты, Киликия и большая часть меридианальной Армении, от Сиваса до Диарбекира, должна быть «французской»; г) внутренняя часть (главным образом провинции Алеппо, Дамаск, Урфа, Дейр и Мосул) должны быть «независимыми арабскими» под влиянием двух родов: 1. Между линиями Акаба-Кувейт и Хайфа-Текрит, французы не ищут «никакого политического влияния», а англичане имеют экономический и политический приоритет и право обеспечивать «советников, которых арабы могут пожелать». 2. Между линией Хайфа-Текрит и южной границей французской Армении или Курдистана Великобритания не ищет «никакого политического влияния», а французы имеют экономический и политический приоритет и право обеспечивать «советников, которых арабы могут пожелать». Иными словами: в зоне А, полунезависимой, Франция обеспечивает деньги и советников, в зоне Б, полунезависимой, Англия обеспечивает деньги и советников; северная зона находится под прямым контролем Франции, как и средиземноморский берег; юго-восточная зона, простираясь по Персидскому заливу, находится под прямым контролем Англии; Палестина — под международным контролем. Надо внести несколько дополнительных уточнений, приведенных Антониусом: в Палестине, называемой «коричневой зоной» устанавливается международная администрация. О ее форме будет решено после совещания с Россией и после того, как будет получено согласие других союзников и представителей шерифа Мекки; Александретта будет считаться порто-франко в том, что касается торговли с Британской империей; Хайфа будет считаться порто-франко в том, что касается торговли с Францией; никаких внутренних таможенных границ не должно существовать между какими-либо из пяти зон». Исторически соглашение упоминается в первый раз в «Семи столпах мудрости», глава CI, при упоминании периода, следующего за поражением турок перед Йенбо (конец ноября 1916 года). Лоуренс считает соглашение достаточно хорошей защитой одновременно против английских и французских желаний, поскольку оно должно было позволять арабам извлекать выгоду из параграфов, которые два переговорщика приняли только потому, что в действительности не верили в возможность их исполнения! Текст, кажется, в первый раз был опубликован в Manchester Guardian, 12 декабря 1917 года. Лоуренс упоминает его с достаточно мрачным юмором («Семь столпов мудрости», глава CI). И действительно, после победы в войне англичане обнаруживали мало склонности применять соглашение. Восточный комитет (где заседал лорд Керзон и маршал сэр Генри Уилсон, начальник генерального штаба империи) считал, что он слишком хорошо обеспечил интересы Франции. Он желал пересмотра, или скорее, аннулирования этого соглашения, однако не желал раздражать Францию до такой степени, чтобы вызвать непрямую оппозицию английскому мандату на Палестину, невозможному при исполнении декларации Бальфура. Министерство иностранных дел опубликовало меморандум по этому вопросу 19 декабря 1918 года. В феврале 1919 года Великобритания, тем не менее, подтвердило принципиальные диспозиции соглашения — в рамках тайного соглашения, к которому предварительно пришли Клемансо и Ллойд-Джордж осенью 1918 года, соглашению, которое перестраивало демаркационную линию, обещанную первоначальным соглашением, чтобы позволить включить Мосул в английскую зону. При этом утешительном согласии Клемансо, Ллойд-Джордж считал преждевременным и неосторожным существование определенного равнодушия французов по поводу точного размещения границы, разделяющей зоны А и Б. Эти последние предложения, часто отличающиеся слишком большими аппетитами, сформулированные 8 февраля 1919 года, получили 9 февраля ответ, которого можно было ожидать от «Тигра Клемансо». 20 марта 1919 года Ллойд-Джордж еще раз попытался ослабить принятые соглашения, поставив на передний план «Общую франко-британскую декларацию» от 9 ноября 1918 года. Целью этой декларации было успокоить настроения, пообещав арабскому населению Сирии и Месопотамии «благоприятствовать местным правительствам и гарантировать функционирование, нормальное и беспрепятственное, правительств, которые народы сами примут». (Английский текст декларации см. The Arab Awakening, стр. 435–436, датировано 7 ноября 1918 года). Придать ценность последнему соглашению — это была попытка обесценить предшествующее соглашение, которое уже стало помехой. Ссоры по поводу применения или неприменения предложенного соглашения, то англичанами, то даже французами, кристаллизировалось в апострофе Ллойд-Джорджа 21 мая 1919 года перед Советом Четырех: «Я хочу знать, требует ли французское правительство исполнения соглашения Сайкса-Пико в целом, на которое оно ссылается лишь тогда, когда оно может служить ему препятствием для британских притязаний… Не должно получиться так, что к соглашению будут обращаться, когда желают одного, и отвергать его, когда желают другого. Мы признали уже давно, что это соглашение — плохое решение; но если принять то, что его заменяет, Франция не обладает никакими правами на восток Ливана, она не может устанавливать там свое знамя, она не может направить туда ни одного солдата». (Paul Mantoux, Notes de l’Officier interprete, Les Deliberations du Conseil des Quatre, 24 mars-28 juin 1919, C.N.R.S., 1955, том 2, стр.119–164). Ссора длилась после подписания мирного соглашения. Но сам Бальфур заметил в своем меморандуме от 11 августа 1919 года, что Англия пыталась уменьшить ту часть, которую соглашение Сайкса-Пико приписывало Франции. Предложения в меморандуме были проигнорированы, но согласие, которое оно содержало, внесло возможный вклад в заключение соглашения (к тому же частичного) 15 сентября 1919 года. Перед лицом чуть более решительного блока союзников, Фейсалу приходилось быть решительным на встрече с Клемансо 27 ноября 1919 года. Он согласился считать соглашение теоретически действительным только по заключении мира с Турцией. Видимость арабского государства сохранил бы тот, кто мог бы там укрепиться. Но 25 апреля 1920 года, по соглашению Сан-Ремо, подписанному Высшим советом союзников, уничтожающим все прошлые соглашения, был отдан мандат на Сирию Франции, которая, по словам самого Ллойд-Джорджа, «не могла послать туда ни одного солдата». Дальнейшее известно: 14 июля 1920 года — ультиматум генерала Гуро Фейсалу; 20 июля — беспорядки по отношению к французской армии; 21 июля — арабские войска разбиты в Мейссалуне; 25 июля — вступление французов в Дамаск, Фейсал изгнан, вся зона А оккупирована.
325
Несмотря на кавычки, это не цитата, а парафраз (см. «Семь столпов мудрости», глава XLVIII).
326
Мальро рассказывает об этой поездке лишь в следующей главе. Первые страницы, чтобы добавить напряжения, заполнены рассуждениями иногда общими, иногда ретроспективными (недавние — драма в Абу-Марха, более дальние — из детства Лоуренса). Отъезд Лоуренса произошел 4 июня 1917 года.