Пять английских дивизий в Киликии были сменены шестью французскими батальонами, из которых три состояли из армян: один француз на двадцать англичан. Турки Мустафы Кемаля, разочарованные решением, которое доверяло грекам оккупацию Смирны, но еще слишком слабые, чтобы атаковать их, тотчас же начали партизанскую войну против «горстки людей», с которыми Франция собиралась удержать Киликию, и Гуро не располагал подкреплениями.
— А что касается арабов, вы считаете себя в состоянии подавить мятежи? — спросил он эмира.
— Легко: ведь это я их вызвал.
Это были клубы, которыми Фейсал располагал все меньше и меньше. В Дамаске, а потом в других городах, он был принят с беспокойством, если не с враждебностью. Он согласился на расчленение Сирии и на французский мандат. Его власть над Конгрессом и над партиями была велика лишь постольку, поскольку этого хотели они сами. Соглашения, которые он заключил с Францией во время своей предыдущей поездки, оставались наполовину секретными[577]; но французская армия в Тире, в Бейруте, в Латакии, в Триполи, французские советники в Дамаске — это было у всех на виду. Толпы встречали эмира криками: «Независимость! Единство!» Разве не был он всей душой с ними, с Рушди-беем, для которого Мустафа Кемаль в открытой войне с общим врагом был больше, чем союзником? Очевидное сопротивление Сирии французской оккупации — не могло ли оно заставить англосаксов вернуться к их решениям? Как во время его первого приезда, Сирия возродила его.
Через девять дней после его приезда в Дамаск[578], небольшая группа сторонников шерифов попыталась взорвать мост Литани; потом шейх Салех в горах ансарийе подготовил вооруженное восстание мусульман в районе Латакии. Турки восстали в Морахе, куда французские войска, парализованные разрушением железной дороги в Райяке, должны были эвакуироваться в начале февраля. Иррегулярные силы шерифов атаковали под Тартусом один из французских складов боеприпасов.
В октябре и ноябре в Багдаде и в штабе Дамаска волнения возросли. Офицеры заметили, что ни один из провинциальных советов, обещанных Арнольдом Уилсоном, не был сформирован, и что верховный комиссар не собирался собирать их до следующего года. В Лондоне Монтегю, обеспокоенный рапортами полиции и больше, чем Уилсон, расположенный принимать «Ахад» всерьез, собирался публично объявить, что Великобритания, в той или иной форме, остается в Ираке; и встретил формальную оппозицию английской делегации на мирной конференции. 10 ноября лорд Керзон решил обратиться к сэру Перси Коксу из Тегерана; но тот требовал полной власти[579], а Керзон, вовлеченный в либерализм, который он проповедовал в Париже, не мог этого принять. Арнольд Уилсон считал себя хозяином в стране. «Я считаю, — телеграфировал он, — создание арабского правительства согласно предложенным пунктам несовместимым с эффективным британским управлением, и вообще с эффективным управлением. Несколько лет, предшествующих назначению арабских губернаторов или высших чиновников, исключая только назначение в качестве советников, принесут быстрый упадок власти, закона и порядка, за которым последует анархия и беспорядок… Эффективное британское управление жизненно необходимо, чтобы сохранить существование Месопотамии как независимого государства или как административного единства».
Месяц спустя[580] его администрация заняла оазис Дейр-эз-Зор. Границы между Турцией, Сирией и Ираком в Сирийской пустыне пока что были определены лишь в суете перемирия. Арнольд Уилсон опасался, что широкая область степей и песков, среди которых располагался оазис, не была благоприятной на случай турецкой атаки; но ему требовалось, чтобы пальмовая роща не была занята никем, кроме гражданских чиновников, и штаб отказал во всякой помощи в северной части пустыни[581]. Арабы в Дамаске немедленно проявили враждебность. Через несколько дней[582] после их прибытия англичане эвакуировали Дейр-эз-Зор, который заняли сторонники шерифов и сделали в нем центр антианглийской пропаганды: их гражданские и военные чиновники, которым платили нескрываемо больше, чем арабским чиновникам Ирака, распределили субсидии шейхам, подняли налоги на территориях, контролируемых англичанами. Племена начали нападать на британские конвои.
Фейсал лишил полномочий чиновников; но очевидно было, что он не хотел — или не смел — снять их с должности.
Дейр-эз-Зор обеспечивал связь между шерифской Сирией и Мосулом, где «Ахад» был реорганизован в марте 1920 года.
579
См. Sir Hubert Young, The Independent Arab, London, John Murray, 1933, стр.301; и T.E.L. in Arabia and After, стр.395.
581
Мальро, видимо, путает это событие с первой гражданской оккупацией Дейр-эз-Зора в декабре 1918 года. Другая была в декабре 1919 года, и вслед за последней совершилась, через несколько дней, эвакуация войск. См. Loyalties, т. II, стр.228–229.
582
Ошибка отзывается: поскольку этот вывод войск произошел в январе 1920 года, прошел год и несколько дней, а не несколько дней.