Одёжа демонова, вот кто я для них такая. И для него тоже. Он ведь такой же демон. А я существо второго сорта. Мое предназначение — быть для них одёжей.
Насилие повторилось вечером. И на следующий день, аж три раза.
К концу выходных Кармина смотрела на папеньку с ненавистью. Ведь он мог ее спрятать. Увезти куда угодно. Деньги и связи у него были. Но вместо этого он предпочитал относиться к ней, как к вещи, неодушевленному носителю. И трахать по субботам и воскресеньям. Возможно, он мечтал о настоящей, демонической дочке. Такой, как Стелла, дочь Спенсера. Та была форменной сукой, постоянно издевалась, презирала, ставила ниже прислуги, а пару раз с пьяных глаз пообещала Кармине сделать из ее задницы копченый окорок.
Да, папенька был бы счастлив если б на его влитый в анус Кармины «зов» явилась бы новорожденная демоническая самка.
В понедельник после завтрака Кармина даже порывалась рассказать всё маменьке. Что ее синяки и ссадины не от падения с лошади. И что ее со всех сторон положительный муж уже год живет со своей дочкой как с женщиной.
Остановило то, что маменьке на нее всегда было наплевать. Соседские шпицы с пуделями были для нее важнее. А с тех пор как маменька выкинула в утиль предыдущую оболочку, ту что родила Кармину, она ее совсем перестала замечать. Теперь маменька щеголяла внешностью голубоглазой платиновой блондинкой и роскошным длинноногим телом, купленным у работорговцев где-то в нищей Восточной Европе. Ее дни и ночи были расписаны поминутно между благотворительностью, шопингом, ночными клубами и борделями. Для дочки у нее не было времени.
Поэтому, когда снова настала суббота, Кармина решила действовать самостоятельно. Отпросилась на минутку у папеньки, сказав, что забыла внизу любимую анальную пробку. Скатилась по лестнице, отперла входную дверь и быстро вернулась обратно.
В самый разгар постельного действа, когда Кармина лежала свернутая в клубок с задранными к ушам ногами, а папенька остервенело драл ее то в рот, то в анус, дверь скрипнула, и на пороге застыла Патрисия Белл.
Она сразу поняла, что происходит и зачем внук трахает правнучку.
Слухи давно ходили, а доставленное утром письмо только подтвердило подозрения. В письме было написано: «Захади в 10-00 ка внуку на втарой етаж увидеш многа интереснова». Все гувернантки жаловались, что Кармина в слове из трех букв может сделать пять ошибок.
Папенька даже не снизил ритм. Только побледнел и стал похож на мертвеца.
Патрисия молча постояла в дверях.
Потом развернулась и ушла.
Через неделю, в ночь на субботу, папенька и маменька погибли в автокатастрофе.
Кармину перевезли из флигеля в большой дом.
И вскоре она поняла, что папенька был прав. У нее только две дороги. Либо она находит нового демона. Либо отдается старухе. Сбежать нельзя. Тех, кто сбегал, обязательно ловили и перед смертью им мало не казалось.
Охота и соблазнение демонов стали ее главным занятием. Особенно после того, как безымянный охранник откупорил ее главную пещерку. Практически все демоническое население клана Белл прошло через ее раздвинутые ноги. Кроме отдельных брезгливых вроде Гризли. Все гости клана, которые оставались хотя бы на пару часов и попадались ей на глаза, побывали в ней. Когда она шла по коридорам, едва заметно покачивая обтянутым тканью упругим задом, все замолкали, видимо, вспоминая те минуты, когда видели этот зад голым, дрожащим от толчков и подмахивающим. Потом начинали шушукаться, делясь впечатлениями.
Вскоре она перешла к групповухе, собирая иногда до десяти участников. И лежала потом без сил, слушая, как хлюпает «демоническая суть», обильно заполнившая ее и сзади, и спереди, и сверху, и снизу.
Всё было бесполезно
Новый демон не появлялся.
Противнее всего было отношение старухи. Ей было все-равно. Она будто бы точно знала, что у Кармины ничего не получится. Даже на ползущие по городу слухи о «шлюхе Беллов» она только усмехалась.
Патрисия смотрела на нее, как на муху в паутине. Ей явно нравилось видеть ее мучения. Наблюдать как она бьется, пытаясь вырваться, но вместо этого только глубже увязает. Уже не за горами был тот день, когда Кармина покорно поднимется в ритуальный зал, сама встанет на колени и подставит ей влагалище. Патрисия была в этом убеждена. За свой двухтысячелетний срок она достаточно навидалась таких бунтующих девочек. Каждая из них заканчивала одинаково.
Тем неожиданнее для Патрисии было похищение и все, что случилось после.
Теперь она стояла в тени деревьев и пристально смотрела, как приближается ее новая оболочка.