— Демьянов, мы с вами оба знаем, как можно обходить защиту подобных предметов и клятв, — император разочарованно покачал головой. — Руководство Святого ордена не смогло определить в вас одержимого. Они благодушно верят в вашу теорию, — продолжил император, — но в неё не верю я. И если бы на месте моей дочери был кто-то другой, вы бы уже были мертвы, поверьте.
Его взгляд стал жёстче.
— Но вы не только смогли вытащить её из мира демонов, изгнать одержимого, но ещё и понять, что во дворце завёлся предатель, которому было выгоднее, чтобы на её месте оставался двойник, — продолжил Пётр Третий.
Судя по выражению лица императора, этот человек уже казнён вместе с двойником Анастасии. Пётр Третий был известен в народе как жестокий, но справедливый человек. Хотя на его месте, если бы кто-то пытался убить мою дочь, мою сестру, кого-то из членов моей семьи, я бы тоже уничтожил предателя. Поэтому не смел ни капли его осуждать.
— Александр, раз вы пришли, понимая всю опасность, а я уверен, что вы не глупы и прекрасно её осознаёте, и я предлагаю вам шанс доказать свою верность империи и всему человечеству, — его голос звучал серьёзно, но в нём слышались нотки надежды.
— Я готов. Только скажите, что нужно сделать, — сразу ответил я.
А сам понадеялся, что император не вручит мне в руки клинок и не попросит вонзить его себе в грудь ради жертвы во имя империи. Пётр Третий отнюдь не дурак и понимает, что ему выгоднее сохранить мага такого уровня при условии, что я его не предам. Пока же он в этом сомневался.
— Идите за мной, — указал Пётр Третий.
В сопровождении охраны мы прошли в соседний зал. Это было просторное помещение, в котором не было ни мебели, ни окон, ни ковров, только голые стены, на которых мерцали магические светильники.
— Это ритуальная комната, — догадался я.
— Верно мыслите, Демьянов, — кивнул император. — Сейчас сюда приведут группу людей. Вам нужно распознать в них одержимого и изгнать его. И всё.
— Как это докажет мою верность? — недоумевал я.
— Скоро всё узнаете, — слегка улыбнулся император и вышел.
На первый взгляд в этой комнате не было приборов для видеонаблюдения, но это ещё не означало, что император не мог смотреть за процессом, используя артефакты.
Через вторую дверь стража привела сюда десять человек. Среди них были и придворные, и аристократы, и слуги — все служители дворца.
Один из гвардейцев принёс мне ритуальные принадлежности, и я принялся рисовать печать для определения одержимости. Конечно, я уже с ходу знал ответ на загадку императора, но так быстро показывать свои знания не спешил. Это тоже было бы подозрительно. Чем больше стандартных методов я использую, тем лучше.
А потому я начертил печать, и двое гвардейцев подвели первого мужчину. Это был пожилой слуга в ливрее. Я наклонился к печати и направил в неё свой синий огонь.
— Он чист, — заверил я, когда печать потухла.
Следом подвели девушку в дорогом платье. Оно было настолько пышное, что закрывало края пентаграммы.
— Приподнимите наряд, — попросил я.
— Что? — удивилась она.
— Слегка приподнимите платье, чтобы его не сожгло, — уточнил я.
Мне не нужно было, чтобы подол задевал линии. Так ткань может запросто стереть часть пентаграммы раньше того, как она догорит.
— Насколько мне известно, ритуальный огонь не обжигает, — девушка вздёрнула подбородок.
— Умная женщина, — кивнул я с уважением. — Вы правы. Однако подобные помехи могут помешать проведению ритуала. Поэтому не спорьте.
Женщина хмыкнула, приподняла подол платья, и всё повторилось.
— Она чиста, — сообщил я стражникам.
Так через ритуальную печать прошли все десять человек. В десятом я узнал одного из военных, одетых в такую же форму, как и конвоировавшие меня гвардейцы.
— Он тоже чист, — объявил я, завершив проверку. — Здесь нет одержимых.
Я проверил всех не только с помощью печати, но и с помощью своего дара, полученного от Легиона. Ошибки быть не могло.
Один из гвардейцев отошёл, видимо, чтобы передать мой ответ императору. И тот явился через пару минут.
— Так и знал, что вы будете покрывать своих, — хмуро заявил император.
— Нет, — спокойно ответил я. — Ни один из них не одержим. Ритуал ничего не показал. При том что я вложил в него столько энергии, сколько вкладывают в печати, которые находятся в зданиях ордена. Вы наверняка видели, какие они огромные.