— Проблема в том, что она может показываться, если захочет, — пояснил Фёдор, указывая на девочку.
— Ну, как и любой призрак, — пожала плечами Анастасия.
— Господин, мы понимаем, что вы не захотите, чтобы она осталась здесь. Такие духи могут как оберегать дом, так и вредить. И мы не знаем, как она настроена. Она с нами не говорит, — пояснил Фёдор, тревожно глядя на призрака. — С вашего позволения, я бы вызвал некроманта.
— Не стоит, — помотал я головой. — Знакомые некроманты у меня и самого имеются. Перепривязать её не проблема, но хотелось бы помочь.
Вопрос только как это сделать.
Я обратился к девочке:
— Ты ведь хочешь уйти?
Она перевела взгляд на меня и слегка кивнула. По выражению её лица было видно, что она устала от такого существования, от боли и страданий, которые преследуют её повсюду. И это выражение, вызывающее жалость, так и застыло у неё на лице.
А присмотревшись, я и вовсе заметил, что плюшевый медведь прикрывал колотую рану в груди. Да, призраки оставались ровно такими же, какими были в момент своей смерти.
Здесь же вопрос был о том, что произошедшее когда-то в этом доме не позволяло девочке уйти. И это совсем не то же самое, что заключать договоры с мёртвыми наёмниками, которые в любой момент могут отправиться на тот свет.
Духами дома, лесов и других мест становятся только те, кто не может добровольно уйти. Кстати, часто их путают с нематериальными демонами. Но те, в отличие от духов, никогда не приносили пользы. Они убивали, разрушали, уничтожали.
В то время домовой мог делать в здании лёгкий ремонт. Так, чтобы хозяева вовсе не замечали поломок. Кикимора, как назвали мои демоны эту девочку, была похожим духом.
Только у неё был выбор. У всех духов есть выбор, как у любого человека: как относиться к живым. Если взрослые легко принимали осознанные решения, то с детьми всё было сложнее.
А потому я достал свой телефон и набрал Алису.
— Что, уже соскучился по мне? — сразу ответила она с игривыми нотками в голосе.
— Точно так же, как мертвец по своему хозяину, — усмехнулся я, глядя на призрак девочки.
— Ага, загадками говоришь? Мертвецы могут как ненавидеть своих хозяев, так и любить их. В какую категорию ты относишь меня? — спросила она с любопытством.
— Ты задаёшь очень странные вопросы.
— Ну подумаешь, сегодня у меня игривое настроение, — хохотнула она в трубку. — Да и ты первый начал.
— А у меня, наоборот — более серьёзное, — проговорил я, не отрывая взгляда от девочки.
— Да, и что же случилось?
— То, что в моём новом доме обитает дух ребёнка, причём он привязан к этому месту.
— У-у-у-у, — пропела Алиса. — Это ты влип.
— Поясни, — попросил я, нахмурившись.
— От любых духов, привязанных к дому, сложно избавиться. Можно перепривязать к другому месту. Но чтобы отправить их на тот свет, придётся закончить дело, которое держит их здесь. А не всегда это вообще возможно, — пояснила она со знанием дела.
— Почему не всегда возможно? — поинтересовался я.
— Потому что, как правило, это месть. Тем, кто их убил. А что делать, если дух находится там триста лет, и все обидчики давно мертвы? — хмыкнула Алиса.
Логично… в таком случае уже некого убивать.
— Неужели для таких случаев не предусмотрена никакая система? — не поверил я.
— Предусмотрена перепривязка к другому месту, где-нибудь в лесу.
— Но это же полное неуважение к мёртвым. Я не понимаю, почему девушка из семьи некромантов предлагает мне подобное.
Алиса хмыкнула. Видимо, моя фраза задела её за живое.
— Потому что иного выхода нет. Пока дух не утолит жажду мести или не забудет себя окончательно, он не успокоится. А на это может потребоваться и триста, и пятьсот лет, — вздохнула она.
— За это время дух может и окончательно рехнуться. Стать одержимым своей местью, — ответил я.
— А так чаще всего и бывает. Так что, мне приехать? Перепривязать я смогу её быстро. Можешь даже указать мне на дом какого-нибудь обидчика, и я отправлю её туда. Пусть мучает тех хозяев, — предложила она с энтузиазмом.
Способ хороший, надо запомнить. Но для этой ситуации он явно не подойдёт.
— Не стоит, я разберусь сам, — спокойно ответил я в трубку.
— Сам? С каких пор ты стал некромантом? — удивилась она.
— Нет, я воспользуюсь другим методом.
Сказав это, я положил трубку, а затем вновь опустился на корточки перед девочкой.
— Мне нужно, чтобы ты сказала, кто тебя убил, и я отомщу, — произнёс я, глядя в её глаза.
Странное чувство, словно она пронзала меня своим стеклянным взглядом.
В то же время я понимал, что это всего лишь невинный ребёнок, убитый, запертый в этом мире ребёнок… который не может даже упокоиться с миром.