Спящий молчал. А по его щекам катились слезы. Насыщенные кровью. Его губы двинулись:
– Ты поблагодарил. Хотя бы так. Теперь убей меня. Хватит разговоров. Ты победил. Твой Дар сильнее моей Симфонии и меня. Ты вампир, который убил демона. Гордись. Теперь добей.
– Сам знаешь, я бы не стал этого делать в другой ситуации. Но если оставить тебя в живых – ты вновь проснешься в моей душе. И я снова стану… демоном. Демоном-инквизитором. Двумя противоположностями, которые я никогда не желал смешивать в себе. Ты пробудил бы это, чтобы побороть меня.
– Так бы и сделал, – демон оскалился, но на лице его была грусть и тоска. – Всем хочется жить. И мне в том числе. Убей меня. Только пожалуйста, не используй свой Дар. Я хочу чувствовать, как коготь погружается в мое тело.
Некоторое время я смотрел в лицо демону. А потом расхохотался. Я смеялся долго, до слез. Пока наконец не остановился. Спящий за это время не сдвинулся с места, лишь смотрел с недоумением и раздражением.
– Прямолинейность – моя черта, от отца досталась. А вот ты – лживый и юродивый. Приблизиться к демону, который вонзил мечи под свою кожу? Без Дара убить? Черт возьми, я прожил с тобой внутри двадцать лет. Скоро мое тридцатилетие. И я хочу отметить его со своей сестрой, Яном и Тласолтеотль. Я не хочу быть пищей демона, который продолжит рубить кисти моей Алисе и унижать южанина за его попытки найти себя. Так что… нет, друг мой. Я убью тебя с помощью Дара. Раз и навсегда.
Плачущий не успел ответить. Время замерло. На этот раз у меня не было настроения говорить глупые фразочки, которые так любил мой папа.
Когти были сжаты в моих пальцах. Я подошел к демону, взобрался по его руке. Замахнулся – воткнул первый осколок в шею. Тот замер на самой поверхности, упершись в нее кончиком. Я замахнулся и вторым. Тот так же само остановился, не смея пронзить хоть малейший слой кожи. Вытащив клинок, я плашмя ударил им по когтям, придавая силу, достаточную, чтобы глубоко войти в глотку демона.
Все десять осколков упирались в шею Спящего. Я остановился перед ним, с сожалением глядя на бугрящиеся под кожей клинки. Да, конечно же. Я не мог полностью избавиться от демона внутри. Убить его сущность – да. Но она будет появляться каждый раз, когда я прикоснусь к Симфонии металла. Если я хочу больше никогда не иметь дел с этим дерьмом, мне стоит забыть все, что я знал о демонической силе.
Я не знал, что случится со связью демона и Алисы. Он ведь вроде как… ее демон-прародитель. Но я надеялся, что все будет хорошо. В конце концов, я – воплощение Плачущего. Значит, связь проходит и через меня тоже. Если я жив, то и Алиса должна быть в порядке.
– Друг мой, – прошептал я, глядя на демона, замершего перед своей смертью. – Ты прожил больше тысячи лет. И правда, конец твой выглядит ничтожно и жалко. Но каждая история имеет завершение. Думал ли ты о чем-то, когда давал мне силы убить невинных? Печалился, когда бил пса? Рыдал, когда отрезал моей сестре руки? Есть столько причин для того, чтобы уничтожить тебя. Ты несешь зло. И ты поселил его в моей душе. Но черт возьми, я не могу скрыть. Ты за двадцать лет стал моим другом. Вампир без клыков и демон, бывший некогда Жнецом. Наверное, история твоей жизни ужасно длинна и невероятно удивительна. Но теперь она окончилась. Начинается моя собственная. Я поглощу твою душу. Что я буду делать с силой демона, которая копилась больше тысячелетия? Черт возьми, черт, черт, я не знаю. И я даже не знаю, что тебе еще сказать. Все сказано, наверное. Только вот… Хочу, думаю, пообещать. Перед тем, как ты умрешь. Твоя Симфония останется твоей козырной картой. Твоим коронным приемом. Я не стану присваивать ее себе. Конечно, иногда мне придется пользоваться историями. Но… я буду помнить, кем они написаны. Это будет справедливо. Пора наконец-то перестать быть девятилетним мальчиком, который нуждается в помощи демона. Скоро мне исполнится десять лет. Те десять лет, которые я проживу без тебя. Все еще в два раза меньше, чем с тобой. Но своими силами легче. Я ведь – не ты. Не молчаливый подонок, грубый и озлобленный на все вокруг. Я… даже не хочу допускать возможность, что это на самом деле я. Мне всегда хотелось говорить. И играть настоящую музыку – не твою любимую кровавую Симфонию. А что-то искреннее и чистое… Эх. Прощай. Навсегда.
Время вздрогнуло. Одновременно с телом демона. Когти вонзились глубоко в шею, и потоки крови хлынули из нее, заливая грудь и плечи. Спящий захрипел, яростно впившись пальцами в раны, пытаясь или закрыть их, или вытащить смертельные осколки… Он не призывал Симфонию, не пытался убить меня. Но его глаза – глаза умирающего – смотрели на меня с такой ненавистью, что меня пробрала дрожь. Я отер глаза от слез и отвернулся. За моей спиной умирала большая часть моей жизни.
Все истории кончаются. И все так или иначе имеет смысл.
***
– Джордан! Джордан, мать твою! Когда ты выпустишь меня отсюда?! Пожалуйста, я хочу отлить! Если ты сейчас же не откроешь чертовы двери, я распахну глотку этой упырихе и нассу туда! Ты слышишь меня?! Ублюдок, открой карету, я сейчас затоплю здесь все к чертям!
– Ой, ой, ой! – рассмеялся я, просыпаясь и останавливая коней: смышленые животные везли карету дальше по дороге, привыкнув к кольям-ориентирам. – Подожди, друг мой! Сейчас открою! Найти бы только этот ключ…
Маленький кусочек металла, днем весело блестящий золотом, обнаружился в том же кармане. Сейчас, среди ночи, он выглядел безлико. Я порадовался, что ключ не потерялся во время нападения призраков.
Как только хранительницы распустили замок из пальцев, Ян вывалился из нутра кареты и, не вытерпев, прямо возле меня спустил штаны. Струя зажурчала вместе с облегченным вздохом южанина.
– Ну что, как оно? – поинтересовался я, с улыбкой хлопая Яна по плечу. – Не умаялся там, с вампиршей наедине? Горячая ли женщина, хорошо ли приняла?
– Ты… – парень обернулся ко мне, с изумлением вглядываясь в мое лицо. – Джо, что-то не так?..
– Все прекрасно, Ян! – ответил я и попятился, разводя руки. – Только посмотри, как огромен этот мир! Небо раскидывается так далеко! А тучи… они окутывают нашу землю, спуская вниз множество кристаллов, белых и холодных. Это все так прекрасно… Ты никогда не задумывался, сколько снежинок у нас под ногами? Только представь, сколько сейчас вокруг нас воды. Мы словно среди озера, но замерзшего, недвижимого… Где там лютня? Я хочу сыграть!
– Она в карете… – пробормотал Ян, застегивая ремень. – Джо, ты точно в порядке? Ведешь себя так, как будто второй раз с плеча энта слетел.
– Ха! Поверь, друг мой, все гораздо хуже. Я сейчас чувствую себя так, будто упал три раза подряд, – я с улыбкой устроился на сидении в карете, обняв лютню. – Знаешь, что я хочу сыграть? Ты слышал когда-нибудь песню о свободной птице? Я не помню слов, но я уверен, что смогу сыграть ее даже с замерзшими пальцами.
– Свободная птица? – Ян хмыкнул, протискиваясь между сумками и сидящей у выхода мамой. – Да, слышал. Ее часто играли в трактире возле моего дома…
И я, прикрыв глаза, устроил пальцы на струнах. Кончики с непривычки болели, я пару раз сбивался, но все же – песня о вольной птице позволила мне во всей красе ощутить свободу крыльев за спиной.
Я больше не демон. И я больше не инквизитор. Я – обычный ребенок вампиров.