Как и прежде, окрасившись в черный цвет, я снова вполз в расположение кольцевого лагеря паалуан. Я наблюдал, слушал, следил за часовыми, а главное — за их проклятыми драконами. Возможно, нескромно так говорить о себе, но я двигался тише тени.
На пол пути между внешней и внутренней стенами я обогнул бревенчатое возвышение и тут ощутил приближение часового. Я застыл, прижавшись к бревнам. Часовой вышел из-за угла с ящерицей, ковылявшей рядом на поводке. Он прошел мимо, не заметив меня.
Но ящерица учуяла мое присутствие. Рептилия остановилась и высунула язык. Чувствуя, как натянулся поводок, остановился и паалуанин. Он обернулся, чтобы выяснить, в чем дело. Часовой сделал шаг назад и его рука коснулась моей чешуи.
Человек отдернул руку, уставился в темноту и с криком отскочил от меня. Его крик подхватили другие, и я бросился бежать, перепрыгивая через препятствия и направляясь к внутренней стене. Огибая одно из укреплений, я слишком резко срезал угол, зацепился за веревку и растянулся на земле.
Почти в тоже мгновение я поднялся, но тут появился человек с фонарем. Я помчался было дальше, но тут что-то просвистело в воздухе и обвилось вокруг моих ног, снова заставив меня упасть. То был своеобразный аркан: веревка с каменным шаром на конце.
Прежде, чем мне удалось встать на ноги, рядом со мной оказалась чуть ли не половина паалуанской армии. Двух-трех мне удалось убрать, но остальные накинулись на меня, как рой тех насекомых которых на Первом уровне называют осами. Я лягнул одного, но это не помешало им связать меня по рукам и ногам веревкой, которой хватило бы и для целого мамонта.
Они даже связали мне челюсти, так что я не мог их открыть. Потом меня подтащили к ограждению и уложили на землю.
Несколько каннибалов стояли вокруг с копьями наготове — на тот случай, если мне каким-то образом удастся освободиться от пут.
Так я провел несколько отвратительных, мучительных часов. На рассвете меня снова подняли, подтащили к самой большой палатке и затащили внутрь. Я предстал перед очами их главнокомандующего.
То была моя первая возможность увидеть паалуан вблизи и при хорошем освещении. Они были высокими, в массе своей худыми, хотя попадались и толстяки. Кожа у них была черной или, по крайней мере, темно-коричневой. Их головы были покрыты курчавыми волосами, тоже черного или коричневого цвета. Кроме того, они носили бороды.
В отличии от новариан и швернов, они не имели табу на наготу. Кроме тех, кто носил кожаные доспехи и перья на голове, что свидетельствовало о высоком офицерском ранге, все были абсолютно голы. Их темная кожа была покрыта татуировкой с преобладанием красного и белого цветов. Совершенно не скрывая свои половые органы, в отличие от большинства других обитателей Первого уровня, они разрисовывали их по контрасту в другие цвета.
У них были низкие лбы и сильно развитые надбровные дуги с густыми черными бровями, так что казалось, что их черные глаза сверкают из маленьких пещерок. Носы у них были удивительно широкими и плотными, без переносиц, а рты очень большими.
В центре палатки в окружении своих подчиненных сидел главный герой всей этой картины. У него была блестящая черная кожа и начинающая седеть борода. На шее вождя висели золотые цепи, а под самой бородой красовалась золотая пластина-медальон, возможно — знак его отличия.
Среди его приспешников был один, выглядевший, как новарианин. Он носил новарианский костюм, но поверх него — паалуанские доспехи.
Все эти люди говорили на незнакомом мне языке. При виде меня они сразу умолкли. Наконец новарианин сказал:
— Кто ты, существо? Можешь ли ты говорить?
Поскольку челюсти мои все еще были стянуты веревкой, я смог только замычать. Люди заметили мои сложности и со смехом сняли веревку.
— Благодарю вас, — сказал я.
— О, — произнес новарианин, — ты говоришь по новариански?
— Да, сэр. К кому я имею удовольствие обращаться?
— К Марандосу из Ксилара, главному инженер-офицеру Его Величества генерала Улола, командующего этой продовольственной экспедицией.
— Сэр, — сказал я, — разве занятие подобного поста не является необычным для новарианина?
— Является, и очень, — ответил Марандос. — Но я теперь — почетный паалуанин, я изменил свое подданство. Видите ли, нужно пожить среди паалуан, чтобы по достоинству оценить их душевные качества. Они — настоящие джентльмены.
— А джентльмен на возвышении, насколько я понял, генерал Улола?
— Да.
— Тогда прошу вас засвидетельствовать ему мое уважение, поскольку сам я не говорю на его языке.