- Ксюш, ты что плачешь? - Соня пересела ко мне на сиденье - Господи, Ксюш, что случилось? - достав из декольте платок, она начала промокать мои слезы. Как хорошо, что косметика водостойкая, об этом меня, кстати, мама Сони предупредила.
- Просто вспомнила, что мы с тобой вдвоем выделывали и что ты моя единственная семья. А теперь у тебя своя, нет я рада, но все равно как-то грустно.
- Ксюнь, прекрати, ты как была моей названной сестрой, так и останешься и никуда ты от меня не денешься. А теперь успокойся, улыбнись - честно говоря по мне улыбка вышла вялой, но Соня как обычно меня поддержала -- вот так. - ободряюще мне улыбнулась и продолжила - Будет и у тебя своя семья - и муж, и дети и будете вы счастливы всем соседям на радость. И у твоих детей тоже будут супруги и дети. И будешь ты сидеть где-нибудь в кресле-качалке и вязать пинеточки своим правнукам, которые будут вокруг тебя сидеть стайкой и с открытым ртом слушать истории о том, как мы с тобой чудили. А потом приду я, и уже я начну сетовать на то, что мои внуки натворили, потом ты, следом мы будем перемывать косточки какой-нибудь соседке Тоне, что на вечно своего пса держит на привязи - никакой жизни с этим воем. Так и будем сидеть вместе и жаловаться друг другу. Ну все, успокойся, ну же. - Соня прижала меня к себе. Так мы и сидели обнявшись.
Потом, когда я уже успокоилась, с надеждой глядя в Сонины зеленые глаза, спросила:
- Обещаешь?
- Обещаю. О, мы уже подъехали, все Ксюнь выходи. Наша очередь пришла.
Мы вышли из автомобиля; отец Сони уже спешил к нам и, подойдя, и галантно протянул руку сначала Соне, а потом мне. Отец моей подруги был стройным и поджарым мужчиной его виски едва затронула седина что делало его лицо более аристократичным и мужественным, а слегка заметные морщины в уголках глаз - немного смеющимся. Зеленые глаза и орлиный нос, узкие губы и овальное лицо. Хищное выражение лица, но и без этого в нем была какая-то харизма. А все вместе давало убойное сочетание.
- Николай Петрович, вот ваша дочь, в целости и сохранности. - гордо сообщила я подоспевшему к нам отцу.
-Благодарю Ксения, вы как всегда гоняли ненужных битой и с воплями "я тебе устрою, пес драный"? - я смутилась, а вот отец подруги видимо получал истинное удовольствие подтрунивая надо мной. На самом деле произошла такая история.
Где-то в классе девятом наша школа, ради интереса, решила провести эксперимент и попробовать новые виды игр, а заодно устроить благотворительную ярмарку мастеров. Из спорта выбрали, не спрашивайте почему - не отвечу, бейсбол, а на самой ярмарке мастеров было не только рукоделие, но и разные мастер-классы по приготовлению еды и развлекательные мероприятия. Среди таковых была, так называемая будка поцелуев, ее курировала наша романтичная Соня. Суть этой будки была такова, что парочка могла поцеловаться внутри этой будки и сделать несколько красивых и романтичных фото на память. Но до этого момента ее надо было украсить. Соня, я и Мила - еще одна девочка, присоединившаяся к нам в четвертом классе, занимались этой Сониной фантазией, и на тот момент отношения между Соней и Олегом уже постепенно начали выходить из стадии "дружба - держу девочку за ручку на расстоянии" в более близкие. Я была просто помощницей в украшении романтичного места, так как уже была задействована в женской бейсбольной команде.
Где-то под конец процесса украшения к нам пожаловал Сонькин бывший ухажёр Василий. Ну как ухажёр, заигрывал он с ней или лучше сказать задирал - то за хвостик дернет, то портфель заберет и спрячет. Долго же я с ним дралась. "Кажется и сейчас буду" - мелькнула мысль. Так и было, умудрившись где-то основательно налакаться, надо сказать спасибо, что хоть язык не сильно заплетался, да и на ногах стоял почти не шатаясь, а вот перегар можно было почувствовать уже на расстоянии двух шагов. И по закону жанра у нашего пьяного парня ум за разум так зашёл, что полез он целоваться к Соне со словами:
- Соня, а давай первые испытаем эту твою милую будочку, а? - всё бы ничего, но он не учел двух факторов - Олег учил Соню самообороне, а я была с битой. Узрев картину маслом, на которой Вася уже держит руки на самом сокровенном после Сониного удара, я поняла всё сразу. Ну я ж девушка скромная, скромно прибью, скромно закопаю, скромно отпраздную - с милым лицом пай девочки, которого боятся порой даже преподаватели. И вот я подхожу к нашему "скороубиенному" и скромно спрашиваю:
- Милый, - бедный, прямо побледнел от обращения, о-па, даже разогнулся и ровно встал, прямо стойкий оловянный солдатик, ни дать, ни взять, протрезвел что ли - вовремя. - А ты что тут забыл? - все так же мило спрашиваю. Ого! Вот это мимикрия! Так быстро слиться с серой стеной школы нужно уметь, хорош! В разведслужбах нашей доблестной армии ему бы замены не было. Правда голос подкачал - дрожащий какой-то:
- Так, я тут, это.... Помочь решил, показать, как работает эта кабинка. - ох зря он это сказал, ох зря.
- Дорогой мой, милый мой, - пропеваю нежнейшим как патока голоском - ты меня достал! - а тут уже рычу, одновременно замахиваюсь битой.
- Ксюша, Ксюшенька, Ксюнечка, солнышко мое нерадивое, полегче, не кипишуй. Все же хорошо! - пытается выкрутится парень. Бедняга еще не понял, что попал.
- Ах, полегче?! Ах, не кипишуй!? Ах, хорошо всё?! Я тебе сейчас все устрою, пес драный!!! - и тут я снова замахиваюсь битой. Еще ни разу не видела, чтобы люди ТАК быстро бегали - и это все так же один человек. В пору собой гордиться - столько талантов помогла парню открыть в себе. Тоже срываюсь с места, и лечу за ним, бежал он к парням около будки бейсболистов. Сцена ловли тоже была эпичной. Один товарищ, раскинув руки а-ля Гэндальф, с такой же фразой "Ты не пройдешь!" поймал Василия, посох заменила бейсбольная бита, второй ловил уже меня. Эх, такая мстя сорвалась! К счастью для окружающих, мимо проходил Сонькин папа и пришел на мои вопли. Честно говоря, сцена выглядело комично: я, которую кто-то из парней держал за талию в воздухе, бьющая ногами воздух и кричащая "А ну пустите меня! Я сейчас ему устрою, пустите меня! Я прибью его, отбивную сделаю, а на ужин прожарю, глядите к тому моменту и успокоюсь. Не надо меня держать. В любом случае ему хана!!! Хана...", сам Олег, держащий в крепких мужских объятиях Васю, который испуганно дергался в сторону кабинки для парней и мужская сборная открыто смеющаяся от ситуации. Грозно осмотрев сцену, Николай Петрович пытался несколько раз дозваться меня, но было тщетно, в итоге включил Генерала:
- Миронова Ксения Андреевна, равняйсь! - сработало просто как все элементарное, даже не заметила, как меня отпустили, ой даже воинское приветствие выполнила... с битой в руках. Забавное зрелище. Скорее всего останется синяк. - Смирно! Благодарю за службу - можете быть свободны!
- Служу Отчизне! И развернувшись на каблуках, печатаю шаг обратно к Соне. А вслед слышу громоподобный смех парней.
- Николай Петрович!! Как можно?! Это же было лет десять назад, ну и кто ж знал?
- И правда кто же знал? - передразнил меня Сонин отец, тихонько посмеиваясь.
-Да ну Вас! - воскликнула я
Передав Соню в руки отца, я пошла к зданию ЗАГСа.
Скоро должно начаться само мероприятие.
Так и есть спустя десять минут нам сказали, что все готово. Подойдя к Соне и Николаю Петровичу, я встала позади них, как того попросила Соня. Медленно, степенно, величаво мы прошли в здание. Заиграла Лунная Соната, не знаю почему, но вместо классического марша Мендельсона Соня выбрала именно ее. По заказу Сониных родителей, не было регистрационного стола перед местом бракосочетания (он стоял сбоку), там был алтарь как в восемнадцатом веке, украшенный затейливым узором. Рядом с алтарем стоял Олег и его шафер Коля. Олег был высоким поджарым мужчиной из категории "гора мышц и ни грамма жира" со вьющимися каштановыми волосами, а его взгляд... о его взгляд был необычным: прямой, цепкий, проницательный, глаза были пронзительного серо-зеленого цвета. Нос с небольшой горбинкой и слегка заострен. Высокие точеные скулы, узкие губы и волевой подбородок. Одет этот идеал эротиш-ш-шного сна в черный смокинг, который подчеркивал мышцы и выделял глаза.