— Нашли? — В общем, я чего-то такого и ожидал, но сейчас даже претензии высказать некому.
Устная договорённость с тем, кто погиб год назад? Вряд ли такое будет принято во внимание.
— Нашли уже в столице. — Тяжело вздохнула она. — Не казнили, как видишь. Хотели провести ритуал забвения, чтобы я забыла всё, что узнала во время учёбы, но потом не стали. Была опасность, что я тогда потеряю вообще всю память. У меня же она постоянно стиралась, пока ты не сломал этот механизм. — Она игриво толкнула меня локтем. — Кстати, оказывается, никто из магов не знает ритуала, который может вернуть ублажательнице возможность помнить. Ритуал делают в храме, это уровень самой богини. Ты это знаешь?
— Ты же никому не рассказала о том, что это я такое сотворил? — Забеспокоился, понимая, что такие тайны лучше никому не доверять.
— Никто не спрашивал. — Отмахнулась девушка. — Сразу решили, что виноваты те, кто накладывал неправильное заклинание. Что это они ошиблись, они-то не боги. Я же оказывается вообще не из храма.
— Откуда узнали?
— Из столичного храма ублажательниц не выпускают вообще. Это в храмах других городов ублажательниц можно выкупить. Украсть ублажательницу нельзя, богиня не позволит, на всех ублажательницах метка стоит. У меня такой метки нет, меня не посвящали. — Тут она резко встрепенулась. — Кстати, выяснилось, что я из столицы Нермилии, городская, а не деревенская! Скорее всего, в столичном храме мне и провели неправильный ритуал.
— Как поняли, что ты оттуда? Нашли тех, кто тебя узнал?
— Нет, старых знакомых я не нашла. Но у столичных нермильцев особенный говор, ещё есть слова некоторые, которые только они употребляют. — Зачастила Сенила возбуждённо. — Оказывается, остались какие-то детские воспоминания, один магистр их как-то вытянул из моей памяти. В них я говорила на столичном диалекте. Потом меня в храм бога воров водили. Многие из наказующих ему покланяются. Если бы на мне была метка какого-то бога, был бы знак. Там жрецы сказали. Предлагали мне тоже посвятить себя, но я отказалась. Сказала, что у меня уже есть, кому молиться. — Она нежно погладила мою руку.
То, что кто-то копался в памяти моей рабыни, мне откровенно не понравилось. Такие люди могли узнать мои тайны. Но теперь уже ничего не поделаешь.
— Без моего разрешения не позволяй копаться в своей голове. — Заявил ей твёрдо. — Никому.
— Так это они без разрешения. — Немного виновато поджала она плечами. — Проверяли, вдруг я не та, за кого себя выдаю. Это была обязательная проверка магами в самом начале. Сначала не хотели меня даже брать, но Белианд им приказал. Про тебя ничего не смогли узнать. Ты запретил мне рассказывать, и магия могла меня убить, если бы кто-то попробовал вытянуть эти воспоминания. Маг это как-то понял.
Мы с ней немного молча посидели, потом девушка начала проявлять какое-то беспокойство. Повернула ко мне голову, хитро извернувшись в моих руках.
— Тебе неудобно? — Спросил я.
— Дар, ты же меня не продашь? — В голосе было реальное опасение.
— Нет. Даже не собирался. — Ответил твёрдо.
— Ты очень изменился за это время. — Сомнения в её голосе, и взгляде, которым она искала мои глаза, не исчезли. — Не выгоняй меня, очень прошу. Я буду делать всё, что ты захочешь. Буду ухаживать за тобой, буду защищать. Буду слушаться тебя и твоих женщин, вот увидишь. Я хочу воспитывать и защищать твоих детей, своих у меня всё равно не будет.
— Пока нет у меня никаких женщин, кроме тебя. — Успокоил я девушку, поворачивая её лицо ко мне. — Не знаю, как долго, но ты сейчас точно единственная. — Видя, как на её лице появляется несмелая улыбка, коротко поцеловал. — Я никогда тебя не предам. Верность всегда награждается.
— Я всегда буду верной. — Быстро закивала она, а я разглядел в глазах девушки слёзы. — Скорее умру, чем предам тебя, мой хозяин. — Это её «мой хозяин» пылало такой нежностью, что я перестал сдерживаться.
Набросились мы друг на друга одновременно. Сначала меня повалили на кровать и оседлали, но потом я всё же показал, кто тут мужчина, и одержал вверх в этой любовной битве. Мы жадно любили друг друга, больше не сказав друг другу ни слова.
Когда вымотанный я откинулся на подушку, даже удивился, что уже поздний вечер. Долго же мы болтали. Сенила ничуть не устала, была живой и улыбчивой. Нежно водила рукой по моему потному телу, выписывая какие-то узоры. Хотелось есть, но не хотелось подниматься и куда-то идти.