— Мам! Ма-а-ам… — позвал Артем из последних сил, старался держаться, чтобы не потерять сознание. Руки и ноги тряслись не слушались, тело онемело.
— Божечьки! Темочка, сынок? Что же с тобой? Боже мой ты посмотри, весь синий. Темочка родной да как же так, что же делать? Что же это такое. — Запричитала Мама, увидела в каком он состоянии. Укрыла, подложила под голову подушку, подтерла тряпкой вокруг.
— Мам я умираю, мне очень плохо, у меня все болит. — Прошептал Артем, его глаза ввалились, лицо было серого цвета, появился странный оскал.
— Тёмочка что такое говоришь? Все будет хорошо, сейчас скорую вызовем, даже о таком и не думай. — Мама плакала, встала с колен, торопилась к себе за телефоном.
Что было дальше Артем помнил урывками. Время от времени, терял сознание.
Помнил озабоченное лицо врача, тот склонился над ним, смотрел результаты его кардиограммы, говорил, что все серьезно, что у него полиорганальная недостаточность. В голове кружили отрывочные воспоминания:
Скорая помощь, заплаканное лицо мамы, рядом фельдшер с прозрачными пакетами капельницы.
Больница, реанимация, очень холодно, горько-кисло во рту.
Его везут на кровати-каталке в палату.
Ночью снова снилось кладбище, Катя в белом, он убегает она догоняет, хватает синими трупными руками. Артем просыпается, мечется в постели, очень плохо себя чувствует, проваливается в кладбищенский бред.
Открыл глаза, боялся пошевелиться, прислушался к своим чувствам к самочувствию. Вроде все нормально: не тошнит, не болит, только слабость. Пошевелил руками, ногами — все работает. Облегченно вздохнул, неприятно заметил, что из правой руки торчит трубка капельницы. Что подключен проводками к аппарату на стене. Осмотрелся, лежал в медицинской кровати один в небольшой светлой комнате. За окном, обыденной суетой шумел день.
Без стука отворилась дверь, вошла медсестра. Аккуратная женщина средних лет, в медицинском костюме темно-бирюзового цвета. От нее пахнуло медикаментами.
— Здравствуйте! — Поздоровалась, увидела, что Артем бодрствует. Улыбнулась.
— Здравствуйте! — Поздоровался в ответ. — Извините, а как сходить в туалет? — Спросил, кивнул на соединенные с ним провода и капельницу. Отвел взгляд, чтобы не встречаться с ней глазами, было жутко не удобно.
— А ни как. — Коротко ответила та. На него не смотрела, отвернулась наблюдала за показания небольшого монитора, висевшего рядом с кроватью, что-то записывала в блокнот. — Сейчас утку принесу, все уладим.
— Не, ну утку не надо, как по-вашему я…? — Воскликнул Артем, замолчал засмущался.
— Не волнуйтесь, все поначалу стесняются, а это дело, имею в виду утку, между прочем, в медицинских учреждениях сплошь и рядом. — Воскликнула она. А с вашим диагнозом, куда еще пешком в туалет ходить? Скажите спасибо вчерашней бригаде, что вытащили вас… — Она осеклась, замолчала.
— Откуда? — Поинтересовался Артем.
— Оттуда! — Многозначительно ответила медсестра, не оборачиваясь. — Не волнуйтесь сейчас вы в безопасности, добавила она. Оторвалась от монитора, посмотрела на него, улыбнулась. Взяла распечатку показателей системы слежения, положила ее в папку. — Параметры вашего организма приходят в норму, через пару дней будите как новенький. — Заверила, опять улыбнулась. — Сейчас вернусь, через полчаса обход.
— Скажите, а что со мной? — Спросил Артем.
— Придет доктор, вам расскажет. — Ответила медсестра, вышла в коридор, оставила его одного размышлять над тем как ему поступить с уткой.
Как самочувствие? — Максимально Доброжелательно поинтересовался врач, приятный мужчина лет тридцати восьми, с лысиной на голове, на его груди висел бейдж. Артем только успел прочитать слово «Константин».
— Да так вроде ничего, усталость только. — Рассеяно ответил. Кожа на заднице еще ощущала холодную окантовку утки, ему было ужасно стыдно, когда медсестра взяла её в руки, и унесла после всех процедур.
— Это хорошо. Лягте пожалуйста на спину, задерите пижаму, пощупаю вас. Артем повиновался.
— Тут болит?
— Нет.
— А тут?
— Немного. Ай! — Артем не удержался. Доктор надавил сильней, нашел болевую точку в районе печени.
— Как вас так угораздило? Простите за не скромный вопрос. — Смущенно спросил Константин, отвел взгляд, понимал, что переходит этические рамки приличия, но любопытство преодолело его профессионализм.
— В каком смысле? — Артем не понял.