Ждать до рассвета было утомительно, поэтому, едва горизонт посерел, я поднялся и направился вниз, в долину. Там, вдалеке, были заметны приземистые домишки, похоже, деревня. Может быть местные жители смогут ответить на мои вопросы?
Деревушка оказалась весьма бедной. Всего пять домов, покосившихся, ветхих. В окнах темно, все еще спят. Собак вроде не видать, но все же решил быть начеку. Гнилушки молча расположились позади.
Я посидел еще немного, прислушиваясь, затем скользнул за изгородь к дому.
Надо же было такому случиться, что именно в этот момент из-за угла вышел заспанный парнишка, подросток лет тринадцати. Он изумленно уставился на меня, рот распахнулся в оглушительном вопле.
Я выругался и с размаху вонзил пальцы в грудь парня. Глядя ему в глаза, прошептал:
— Лучше бы тебе было лежать в своей постели.
Тело безжизненным кулем рухнуло на землю, а я приготовился к откату. Однако ничего не произошло, сил не убавилось вовсе, скорее наоборот.
«Открыто умение: Длань Смерти. Вы можете вытягивать жизненную силу ваших врагов, пополняя свою собственную».
Ну надо же! Похоже, на моей улице перевернулась фура с пряниками. Теперь-то заживем!
Из домов повыскакивали крестьяне, кто с вилами, кто с дубинками. Я, не особо скрываясь, выбрался на улицу. Завидев меня, местные испуганно отшатнулись, женщины принялись бормотать под нос молитвы.
— Я не причиню вам зла, всего лишь хочу поговорить, — произнес я.
— Салюлку убииил! — раздался пронзительный женский крик со двора, где оставил тело парня.
Ну вот, все испортила, дура.
Деревенские завопили и беспорядочной толпой бросились на меня. Одного я прикончил точно также, как и парнишку до этого, а с остальными довольно быстро справились гнилушки.
С тоской покосившись на трупы, я вздохнул. Ну вот, хотел же мирно обсудить вопросы местной политики, а какая-то дрянь все испоганила. Эх…
На трупах ничего полезного не нашел. В домах, по сути, тоже. Хлеб черствый, овощей мало очень, молочных продуктов и вовсе нет. Жили все бедно, впроголодь и непонятно как. Похоже, с уровнем жизни тут все еще хуже, чем я себе представил.
Хотя, одну важную вещицу-таки надыбал — плохонький топор с несколько затупленным лезвием. Задумчиво подбросив его в руке, прихватил с собой — пригодится, случись нападение каких-либо тварей.
Женщина все еще продолжала громко причитать над телом убитого сына. Раздражает.
Вернулся во двор, остановился в шаге от нее. Относительно молодая, немногим больше тридцати. Фигурка весьма хорошая, отнюдь не жирная. Длинные густые волосы цвета воронова крыла закрыли лицо.
Но вот она взглянула на меня. Темные глаза блестят ненавистью, рот кривится от злобы, мокрые дорожки слез блестят в свете Лун.
— Мерзкое порождение тьмы! Ты убил его! Убил моего сына! Мою единственную радость! Тварь! Чтоб ты сдох! Чтобы вы все сдохли!
Она в порыве ярости бросилась на меня, ударила кулаком в живот, забарабанила по груди. Я стоял, не слишком ощущая боль. Странно, неужели кожа настолько омертвела уже, что гниль начала внутрь просачиваться? Иначе почему мне не больно?
Женщина, обессилев, замерла, затем разрыдалась. Я хмыкнул, резко повалил ее на землю и разорвал платье на груди.
Она сопротивлялась, извивалась, дергалась, кричала, звала на помощь, но бесполезно. Кто мог спасти ее здесь, в мертвой деревне?
Я неторопливо сунул в лоно два пальца, покрутил, вызвав громкий стон. Вкупе с ненавидящим взглядом женщины это неплохо так заводило. Ощутил, как вздыбилась в штанах плоть. Вот только хреновая идея — присунуть самке, особенно, учитывая мою нынешнюю фактуру. Полагаю, женщина умрет в процессе соития, а какое удовольствие трахать труп?
Спелые полушария грудей вздымались в такт тяжелому дыханию. Глядя в сверкающие праведным гневом глаза, я невесело фыркнул, убрал руку и поднялся на ноги.
— Знаешь, мне действительно жаль твоего сына. Я просто хотел узнать у вас дорогу до крупного города и попросить какой-нибудь ножик.
Она недоверчиво замерла, слезы потекли по щекам.
— Значит, ты убил моего мальчика просто так?
— Случайно вышло, — развел я руками. Она резко вскочила на ноги, рот искривился в непонятной усмешке.
— Инао, благодетельница и покровительница, услышь мою мольбу! Ниспошли свет свой на презренного мертвяка, гнусную тварь, топчущую славную землю!
Глаза ожгло нестерпимым сиянием, резануло острой болью. Я вскрикнул от неожиданности, взмахнул топором, стремясь отогнать угрозу, защититься. Раздался хруст, лезвие нашло свою цель.