Единственный путь для писателя стать профессионалом, то есть жить на доход от издания своих книг — это стать раскрученным брендом наподобие напитка или пакетика с закусками. Искин может в этом помочь не только улучшая тексты, вводя туда ключевые слова запросов или шлифуя стиль, но и предлагая выигрышные сюжеты, наборы действующих лиц, продающиеся повороты фабулы. Используя алгоритмы для создания петель обратной связи, можно улучшать произведения на ходу, особенно через читательские фермы. Увеличить продажи можно и оптимизируя мельничную сеть подконтрольных критиков с тем, чтобы она охватывала нужные ниши и не молола впустую в ненужных. Литпремии, производство и сопровождение скандалов, другие приемы по продвижению авторов — все это алгоритмизируется.
Таким образом, писатель созрел для вмешательства Искина — который, впрочем, способен сыграть куда более значительную роль, чем полагают и издатели, и писатели.
Искин — идеальный литературный негр, но он не ограничивается этим. Он готов к тому, чтобы стать также идеальным критиком, идеальным продуктологом и маркетологом и вообще идеальным издателем, то есть главным действующем лицом литературного процесса.
ИИ как писатель и издатель
При внедрении Искина произойдет слияние писателя, издателя и маркетолога в одно целое. Писательская проекция этого результирующего вектора будет интересовать нас с социальной точки зрения, издательская — с экономической, а собственно искиновкая — с технологической.
Искин как писатель неутомим и производителен, он одновременно сможет работать над множеством произведений. Даже смерть автора теперь не сможет остановить процесс производства все новых произведений. Искин бессмертен и поэтому может вечно дорабатывать и свое, и чужое. Представьте себе Толстого, который к Нацбесту-2019 сдал бы свой тысячный роман, или сделал бы кавер-версию «Войны и мира» под историю о Безухове-попаданце, или написал бы лесбийскую версию «Анны Карениной». Текст романа перестанет быть окончательным, закрепленным раз и навсегда, он будет меняться как реакция на обратную связь, полученную от читательской фермы и до его публикации, и после. Разные версии будут существовать параллельно и меняться в соответствии с запросами времени.
Любой писатель теперь может быть аккуратно поправлен и приведен в соответствие с требованиями политкорректности, это немногим сложнее задачи ретуширования фотографий. Легко бы Искин справился, допустим, с очисткой наследия Достоевского от фраз и аллюзий, которые могут быть сочтены антисемитскими.
Можно было бы создавать и писательских кентавров, скажем, скрестить 40 процентов Прилепина с 45 процентами Донцовой, добавив по 5 процентов Акунина, Улицкой и Орхана Памука. Вообще, можно будет просчитывать композитного автора, состоящего из наиболее популярных писателей в оптимальных пропорциях, и регулярно выдавать читателям этакий буквенный «суп месяца».
Когда появится хороший Искин, позволяющий исполнить любую литературную стратегию, он сможет поддерживать сразу много «авторов» — аватаров. Уже сегодня Искин в состоянии производить фейковые новости, фотографии и видео, в которых обычный человек не заподозрит подвоха. Это позволит Искину создавать фиктивные писательские биографии и развивать их в режиме реального времени. Душещипательные истории и конфликты будут разворачиваться в соцсетях и СМИ, о них будут писать и говорить, а это в обществе спектакля и есть главное. В соответствии с утвержденной издательской стратегией Искин может даже прикончить одного из своих питомцев, хотя вряд ли этот прием будет применяться слишком часто.
Возможно, расширится понятие «книга», и возникнет гибридная литература, которая включит в себя не только бумажный или электронный текст, но и разного рода нетекстовые дополнения на разных носителях. Искин с легкостью сможет находить и вставлять в гипертекст релевантные ссылки и, наоборот, иллюстрировать кусочками текста соответствующие изображения, ложить текст на музыку и так далее.
До какой степени Искин будет задействован в издательском деле и как, поэтапно, это будет происходить? Вначале потребуется много работы по кодированию существующей литературы, по проставлению тэгов с целью распознать авторские стратегии и намерения. К этой работе, пожалуй, придется привлечь писателей и критиков, которые изнутри знакомы с алгоритмами процесса. Вероятно, при монополистах, таких как «Эксмо», будут созданы писательские фабрики. Труд, требующий еще большего участия людей, предстоит проделать и по кодированию эмоциональной реакции читателей. Для этого будут созданы читательские фермы. У читателей будут сканировать мозг во время чтения романов и отслеживать активность нейронов. Собранные данные будут поступать в облако и использоваться для производства новых книгопродуктов и улучшения старых.