Политики-технократы и бизнесмены типа Илона Маска приучили нас к утилитарной логике экономических выгод и экономического роста, которая якобы оправдывает внедрение новых технологий. Эта риторика используется и сегодня при разговорах о разработке и внедрении ИИ. В обосновании инвестиций в ИИ вы вряд ли найдете слова о космической колыбели человечества, прорыве к новым формам жизни, воскрешении и тому подобном. Но полезно понимать, что на самом деле в саму ткань бизнес планов, исходящих из Силиконовой долины, заложена пророческая система воззрений, базирующаяся на русском космизме.
И нужно помнить, что проблема заключается не в самих идеях, а в том, в чьи руки они попали.
«РАЗУМ ЕСТЬ СЕБЯ ЗНАЮЩАЯ СИЛА»
Мысль не есть форма энергии. Как же может она изменить материальные процессы?
Этот вопрос поставил американский биофизик и математик Альфред Лотка, известный своими дифференциальными уравнениями, в которых выразил взаимодействие хищников и добычи в биологических системах. Ответа на свой вопрос Лотка так и не нашел, но сама его постановка дает представление о том, что влекло в науку людей его поколения — а родился он в 1880 году во Львове. Возможно, этот же вопрос мучил и русских космистов, таких как Владимир Вернадский, очень интересовавшийся трудами Лотки.
В этой книге нет возможности представить даже самый краткий очерк воззрений тех писателей, философов, ученых и инженеров, которых принято относить к русским космистам. Все они жили во время масштабных, эпохальных преобразований, в чем-то сходное с нашим. Возможно, именно этим объясняется большой интерес к этой группе мыслителей в Соединенных Штатах —эпицентре четвертой промышленной революции, которая снова начинает расходится кругами и, без сомнения, очень скоро потрясет мир.
Сто лет назад вся Россия кипела и бурлила, и выплескивала свою энергию через край, и была беременна новыми формами жизни, которые вырывались на поверхность, поражая большинство людей непохожестью на все, что они когда-либо и где-либо видели. Кто-то растерялся перед общественной стихией, а такие, как Маяковский, активно творили «третью революцию духа», возложив свои надежды на то, что труд и разум станут основами не только социального, но и планетарно-космического преображения.
Кого-то из мыслителей, например, великого философа Николая Федорова, не застал социальный переворот, хотя он и был свидетелем переворота в науке, промышленности, технологиях — а именно эти перемены обусловили революцию. Кто-то из космистов участвовал в революции — как на одной, так и на другой стороне, а тех из них, кто родился позже, все равно зацепило событиями жестокого века. Среди космистов были как те, кто пострадал от новой власти, так и те, кто был ей обласкан, брал Зимний, дружил с Троцким или Богдановым.
«Гражданина Вселенной» Константина Циолковского в Советском Союзе превратили в икону, его портреты вывешивали в каждой школе, но идей его скорее пугались, подавали их с сильной ретушью, игнорируя всё странное и «мистическое». «Ломоносова XX века» Владимира Вернадского в СССР точно так же почти боготворили, Сталин дал этому члену ЦК партии кадетов и министру буржуазного Временного правительства премию своего имени и все возможные советские звания и награды—но при этом многие его прозрения начинают понимать только сегодня.
Вернадский считал, что всякий живой организм происходит от другого же живого организма — мысль, впервые высказанная в XVII веке флорентийским врачом Франческо Реди. Поэтому он приравнивал к квадратуре круга и к «перпетуум мобиле» попытки «прямого синтеза организма из его материальных элементов», которые уже тогда многие ученые считали «необходимым завершением науки». Не то чтобы создание мыслящих машин было для него чем-то табуированным — он признавал, что подобный процесс возможен, его нельзя считать научно опровергнутым. Однако Вернадский не привык ломать голову над чисто спекулятивными вопросами. Будь он жив, Владимир Иванович весьма критично отнесся бы к попыткам создания искусственного интеллекта — но, как ни парадоксально, именно он и другие мыслители, которых мы относим к космистам, до сих пор невероятно актуальны для нейронаук, компьютерных наук, кибернетики и связанной с проблематикой ИИ философии.
Нет, космисты не были трансгуманистами, хотя их постоянно стараются к ним причислить. Да, они хотели максимально расширить творческие возможности человека, хотели, используя технику и машины, достичь совершенства, видели, как техника, которая есть, по выражению Павла Флоренского, «актуальный разум», дает человечеству чувство планетарности, позволяет ему продолжить себя и наложить себя на мир в дерзкой попытке стать ему равным. Они размышляли над тем, как связаны техника и органический мир, писали о бесконечных возможностях совершенствования, пытались вернуть технику внутрь человека, сделать человеческий организм столь же совершенным, как самая удивительная машина.